— Я не пойду, — поддержала ее Лиза. — Мне сегодня, простите за выражение, быть королевой. Нельзя лошадью вонять.
Ангелина понимающе ухмыльнулась: она провела ночь и утро под специальной лампой, свет которой придавал коже особенное сияние и мягкость. Анна хотела было сказать что-то по поводу прогулов, но в это время к ним практически подбежала второкурсница Марика с исторического и, чуть ли не задыхаясь от возбуждения, сообщила:
— Представляете, Флер выписали из лазарета! Она сейчас платье примеряет! Девки, это что-то! Все мыши вокруг нее хлопочут! Айда глядеть!
Лиза была бы не против посмотреть на то, как из серой мышки делают королеву красоты, но Ангелина предусмотрительно толкнула ее в спину и сказала:
— Мы не пойдем. Своих дел по горло.
Анна ничего не сказала, почти не изменилась в лице, но было видно, что она благодарна Ангелине за такую поддержку.
— Что мы там не видали? — поддакнула Лиза. — На балу насмотримся.
Марика пожала плечами — дескать, не хотите, как хотите — и пошла в сторону библиотеки: должно быть, хотела собрать побольше народу и пойти полюбоваться на Флер. Ангелина проводила ее скептическим взглядом и сказала:
— У меня в комнате есть офигенная штука, синтезатор нижнего белья. Пойдемте чулки себе хорошие сочиним?
Это было предложение, от которого невозможно отказаться — у Анны, разумеется, был личный синтезатор, но она согласно кивнула и, взяв Лизу за руку, сказала:
— Получается, пропустим еще и практикум.
— Да и бог с ним, — Ангелина только рукой махнула. — Хотя Скибинцев орать будет…
Скибинцев, молодой и рьяный, преподавал на первой базе всего пять лет, но за это время умудрился завоевать репутацию по-настоящему безжалостного учителя. Говорили, что если сдаешь ему зачет с третьего раза, то можешь считать, что тебе крупно повезло.
— Пусть орет, — решительно сказала Лиза. — Айда наряжаться.
Спустя полтора часа девушки посмотрели на себя в зеркало, и Лиза с удовольствием отметила, что они с легкостью могут красоваться на обложке любого модного журнала. Для себя Ангелина выбрала ярко-алое платье с пышной юбкой, усеянной мелкими искрами: когда она поворачивалась, искры увеличивались, наливались белым и рыжим, и тогда казалось, что девушка горит.
— Такой вот эффект, — с гордостью сообщила Ангелина и добавила: — Я сама сделала.
Анна, которая на фоне буйной яркости Ангелины и пышного платья Лизы выглядела очень скромно, почти целомудренно, некоторое время молчала, а затем промолвила:
— Лаверн обязательно сделает ее красавицей. Это совершенно точно.
Ангелина фыркнула и уперла руки в бока. Если превращение Флер в паучиху расстроило Анну до глубины души, то Ангелина совершенно искренне радовалась. Недавно в столовой Лиза слышала, как та говорила: «Будет надо — повторим. И паучиха будет еще за счастье».
Ангелина была решительной девушкой, в этом никто не сомневался.
— Он ей ума не прибавит, — заявила она. — И мыться каждый день не приучит. И спину держать прямо не заставит. И говорить о чем-то, кроме того, какая она умная, сколько книжек прочитала, а вы все тут только в сети сидите, идиоты!
Лиза невольно рассмеялась: Ангелина прекрасно скопировала Флер.
— По поводу прямой спины ты не права, — сказала она: ниточка в волосах не позволяла согнуться, даже когда сами волосы были подобраны в высокую прическу. — Ну а по поводу ума… Серега-то все-таки не дурак.
Анна шмыгнула носом. Казалось, она вот-вот расплачется. Ангелина приобняла ее за плечи и заявила:
— Даже если и дурак, он не последний на свете. Это не повод переживать.
Лиза не могла с ней не согласиться.
***
Конечно, состояние у студентов было не самым радужным — история с Флер и дополнительные занятия вряд ли могли кому-то добавить радости — но стоило войти в бальный зал, как настроение невольно становилось праздничным и светлым.
Лаверн провел в нем несколько дней, работая над украшениями, и теперь студенты восторженно ахали, глядя по сторонам. Это была самая настоящая старая сказка. Вдоль стен бального зала выросли стройные золотые деревья, и в переплетении их ветвей кружились звезды, а воздух наполняло ласковое пение невидимых птиц. Повинуясь запланированной схеме светляки то рассыпались по залу, ярко озаряя гостей, то сбивались в стайки по углам и опускали крылья: тогда свет становился тихим, неверным, таинственным — и с деревьев срывались сверкающие листья, которые подхватывал невидимый ветер и уносил под потолок, туда, где на бархатно-черном небе сверкали звезды. Потом в самом центре зала вдруг возникал пруд с белоснежными кувшинками, и по его зеркальной глади начинали танцевать розовые цапли, хлопая крыльями и осыпая собравшихся брызгами воды. Потом пруд и цапли исчезли, и на их месте появились огненные саламандры, которые свирепо стукнули хвостами друг по другу и растаяли.
— Здорово! — восторженно выдохнула Анна. Сейчас она забыла обо всем и стала похожа на ребенка, попавшего в сказочную страну, за каждым поворотом в которой скрывались удивительные чудеса и тайны. Ангелина, к которой сразу же подлетела вся ее свита, дотронулась до плеча Анны и сказала:
— Если что, то мы здесь.
Анна благодарно кивнула, и они с Лизой пошли по залу, высматривая Сергея, но ни его, ни Флер не было видно, и настроение Анны вновь стало хмурым. Лиза подумала, что уже начинает привыкать к этому бледному строгому личику, и ей это ужасно не понравилось.
— Думаешь, они где-то вместе, да? — предположила она. Анна неопределенно пожала плечами. Мимо проехала мышь на роликах, толкавшая столик с напитками. Даже мыши и крысы принарядились: на них сегодня были белые сюртуки и алые шляпки.
Анна пожала плечами.
— Не знаю. Может, просто где-то задерживается. В конце концов… — она сделала паузу и сказала: — В конце концов, Ангелина права. И он не последний, и я не хочу его мучить.
— Мне твой настрой совсем не нравится, — призналась Лиза. — Ты словно заранее сдалась.
Анна улыбнулась, словно всеми силами души пыталась приободриться и взять себя в руки.
— Я не сдалась, — ответила она. — Я просто не хочу никого мучить.
Лиза хотела было ответить, что не всегда и не во всем надо оставаться леди, но в это время светляки рассыпались над залом, рассеивая над собравшимися пыльцу с крылышек, и чужая воля повлекла Лизу вперед, туда, где в самом центре стоял Лаверн.
Сейчас снова стало ясно, что именно он хозяин всего: и бального зала, и собравшихся, и их будущего. Лиза оперлась на его протянутую руку и в какой-то миг увидела всех сразу: Ангелину с поклонниками, которая задумчиво выбирала, с кем танцевать первый, открывающий танец, Анну, задумчиво стоявшую поодаль, Сергея, который входил в зал в компании Филина, и Флер, пока еще никем не замеченную.
Флер была прекрасна. Ослепительно прекрасна. Волосы, обычно скрученные в лохматую дульку на макушке,
