«Так ты боишься, что моё предложение окажется просто сном? Тем более глупо, скажу я тебе. Во сне-то уж точно стоит быть более решительным. К тому же не забывай, мы скрепим всё кровной клятвой наставника и ученика. У меня не будет возможности тебя обмануть, впрочем, как и тебе меня.»
Ему очень хотелось верить. Всякий раз, когда Малл читал легенды про героев древности, представлял себя на их месте. Но не в тех моментах, где они совершали всякую чушь ради сомнительных «Великих» целей, а в тех, где им сказочно везло находить могущественные артефакты, верных спутников или бескорыстных и многомудрых наставников. И вот, казалось бы, прямо перед ним находится тот, кто может решить все проблемы, соглашайся и мечты исполнятся! Ему действительно ОЧЕНЬ хотелось верить.
— В конце концов, я ничего не теряю, ведь так? — сказал он в итоге, не столько спрашивая, сколько убеждая самого себя.
«Неужели мои слова наконец достигли того, что скрыто в этом недоверчивом котелке на твоих плечах?» — ехидства этой слизи, кем бы она не являлась на самом деле, было не занимать.
Но, как бы то ни было, несмотря на кажущуюся нереальность происходящего, выбор был сделан. Никчёмный сын семьи Стайтрил уже устал ждать, когда очередная тренировка даст хоть какой-то результат. К тому же, кровная клятва не то, что так легко обмануть, именно благодаря ей можно было быть уверенными, что захваченный клан не нарушит своих слов о принятии главенства над собой. Другое дело, что этот древний способ заключения договорённости, палка о двух концах и действует на обе стороны одинаково. И требуют от них неподдельной искренности.
Слегка полоснув ножом по руке, так, чтобы из царапины выступило несколько капель, Маллор протянул её в сторону полупрозрачной фиолетовой капли. И замер, только сейчас сообразив, что у слаймов-то крови нет! Но не успел он подумать об этом факте, как протянутую ладонь обвило длинное и тонкое щупальце. Поначалу оно показалось ему пусть и мягким, но довольно упругим, как уже в следующее мгновение та сторона, которая касалась кожи, стала слегка влажной и липкой. У юноши невольно промелькнула ассоциация с соплями. Но очень быстро стало не до этих ощущений, потому что назвавшийся Кельмионом слайм принялся проговаривать свою часть клятвы:
«Я, Кельмион из рода Нивеллрок, принимаю в личные ученики Маллора из рода Стайтрил и обязуюсь передать ему свои знания и умения в той мере, что он способен будет принять, понять и освоить, а также…» — отбросивший ехидство, напускную торжественность и неуместный пафос, голос в голове звучал весьма серьезно. Слова клятвы учителя звучали почти неотличимо от тех, которые он знал с детства из уст наставников и страниц книг. Вскоре слайм замолчал и настала очередь Малла:
— Я, Маллор из рода Стайтрил, принимаю своим наставником Кельмиона из рода Нивеллрок и обязуюсь… — личное ученичество пусть и встречалось нечасто, но и не было невероятной редкостью, а их ещё в детстве заставляли запоминать слова всех самых распространённых клятв. Те более ему, как сыну главы, такие вещи и вовсе следовало знать в обязательном порядке.
Как только последняя фраза была произнесена, он направил толику сё к порезу и сразу почувствовал, как теперь уже его наставник повторил это действие со своей стороны. Их намерения, что пропитали собой внутреннюю энергию, встретились в одной точке и сам Мир, откликаясь на это действо, породил слабый вихрь серебристого сияния вокруг ладони юноши и щупальца слайма. Клятва была подтверждена.
Когда всё было сделано юноша спросил:
— И что теперь, учитель?
«О! А дальше мы будем заниматься весьма интересными вещами. Так что снимай с себя всё и ложись в кровать, юный ученик, мне нужен полный доступ к твоему телу!»
— Эээ? — только и смог выдавить из себя подросток.
На что же он подписался?
***
На следующее утро впервые за всё то время, что провёл в стенах поместья, появился на общем завтраке. Раньше в этом просто не было смысла, а зайдя в обеденный зал, понял, что его никогда и не ждали. Потому что во главе стола, там, где должно быть место Маллора с супругой, сидели старейшина Хайрин и старейшина Ниттен. В то время, как бывший глава клана, его жена и дочь, а также старейшины клана Паунфир расположились на тех местах, где по традиции обычно сидят старшие члены семьи.
И без того не очень-то оживлённое общение тут же прекратилось и собравшиеся на завтрак уставились на вошедшего юношу. Они слишком привыкли к тому, что четвёртого сына Стайтрил все считают чуть ли ни мусором и легко приняли тот факт, что он вечно где-то пропадает будто избегая общения с людьми. Поэтому его появление оказалось довольно неожиданным. В любом другом случае ситуация могла бы стать весьма неловкой, а скорее и вовсе послужить причиной для жестоких наказаний. Как так, кто-то посмел сесть на место главы! Но в данном ни о каком возмущении не могло идти и речи.
Взгляд Маллора сразу же прошёлся по всем присутствующим и несколько дольше задержался на супруге. Ещё в тот раз, когда впервые увидел её запертой в поместье Отлекс, его дыхание буквально перехватило от нахлынувших чувств и они не спешили куда-либо исчезать даже по прошествии целого месяца. Эка невидаль — муж влюблённый в свою жену! Но правда была таковой, что он даже не мог подумать о том, чтобы принудить её к близости пользуясь законным правом. Малл всей душой хотел вызвать в ней если и не ответные чувства, то хотя бы просто избавить взгляд, направленный на него от той смеси презрения и брезгливости, что видел каждый раз, когда ловил его на себе. Кто-то назвал бы парня глупцом, который в его положении не должен позволять себе быть честным, но ему уже давно стало наплевать на такие суждения — честность или скорее честь перед самим собой, это всё, что он мог себе позволить.
— Старейшины. — он легко поклонился, чего раньше никогда не мог себе позволить, совершая более глубокое движение. Но после того, что произошло ночью, к нему начала возвращаться гордость и чувство собственно достоинства. — Дорогой зять, супруга. — ещё два лёгких поклона.
— Отчего вдруг глава, решил нарушить своё одиночество? — голос старейшины Хайрина был необычайно силён и властен для внешности глубокого старца и только глухой не расслышал бы в слове «глава» саркастические нотки и то, ему бы об этом обязательно рассказали. Но парень не обратил на это внимания.
— Я пришёл сказать, что отправляюсь за пределы клана для начала уединённых тренировок. — главные слова были сказаны.
***
"Через несколько дней. Где-то в лесах"
— А-а-а-а!
Бум! Хрясь!
Огромная
