Но всплеск силы, раздавшийся совсем рядом, в одно мгновение заставил отвлечься от неприятных ощущений внутри. Весь мир перестал существовать для древнего Зверя. Джи-Му застыл, не в силах поверить своим чувствам, но не только они — Кристалл Стража, что с самого рождения рос между роговых платин на его голове и нёс в себе частицу силы ТОГО САМОГО человека, отзывался такой знакомой и привычной пульсацией, что он просто не мог поверить в реальность происходящего!
А вслед за накатившей волной ощущений ему нанесли удар. Вместо того, чтобы, как и в прошлые разы, продолжить убегать, человек решился действовать и в застывшего в замешательстве Змея впечатался кулак наполненный сё. Раздался грохот. Но Джи-Му не слышал его, как не заметил небольшой след, оставшийся на том месте, куда пришлась атака, ведь всё его внимание было сосредоточенно лишь на ещё одном подтверждении неожиданного факта. Потому что та энергия, которой его только что атаковали могла принадлежать лишь одному единственному существу в мире!
В один момент он обвил кольцами своего тела источник столь знакомой и родной силы, замерев в таком положении и полностью уйдя от реальности, отдавшись затмившим разум чувствам. Но теперь они уже не были полны обречённой ярости и желания разорвать всех вокруг, напротив — то были совсем другие эмоции.
Он не помнил, сколько пробыл в полной неподвижности, не замечая попыток человека высвободиться из тесных объятий, прежде чем обратил внимание на настойчивые попытки пробиться к его разуму. Ментальных голоса было два: один — сильный и напористый, звучавший очень серьёзно; другой — звонкий и слабый, раздававшийся словно изнутри самого Джи-Му! И лишь сосредоточившись на нём Змей понял, что он принадлежал мелкому слизню, застрявшему где-то внутри него и не дававшему дышать.
«Эй, Большой Червяк! Выпусти меня обратно, а то Старший будет тебе делать больно!» — он был уже достаточно взрослым и опытным, чтобы сразу понять, что говоривший был ещё совсем ребёнком. А в следующий момент, прояснившееся сознание стало подсказывать, что надо разобраться в происходящем.
***
«Кельмион.»
Стоило пасти огромного змея захлопнуться, как внутри всё оборвалось и он приготовился несмотря ни на какие последствия применить самую мощную из доступных ему сил Намерения, чтобы разорвать в клочья здоровенную тварь. Но тут, неожиданно, начал действовать Маллор, который лишь благодаря вмешательству Арти избежал участи быть проглоченным. Юноша, собрав сё в правой руке, совершил стремительный рывок к телу монстра и выпустил сконцентрированную силу в простейшей технике Взрывного Кулака.
«Беги отсюда! Твои удары здесь бесполезны!» — крикнул Кельмион ученику, несясь к месту сражения, но опоздал с предупреждением.
Раздался грохот, а монстр даже не обратил внимания на эту атаку и в одно мгновение сжал юношу своим огромным телом, что в обхвате не уступало толщиной человеку. Кель лишь в последний момент наконец-то оказался достаточно близко, чтобы применить силу Намерения.
Но тут на фоне всего происходящего, он смог заметить ментальный огонёк сознания Арти — тот был жив! Да и сознание ученика не спешило угасать, лишь фонтанируя непереводимой смесью чувств, в которой доминировал самый обычный шок. А прислушавшись к излучаемым во вне эмоциям Змея, он и вовсе впал в ступор от яркого коктейля из обожания, узнавания и радости. Эта здоровенная рептилия, на голову превосходившая по мощи любое существо встреченное им в этих землях, обвило собой ученика со всех сторон и, судя по доносившимся чувствам, испытывало нечто близкое к абсолютному счастью. Глаза зверя были закрыты и на мельтешение слайма вокруг своего тела он не обращал никакого внимания.
Что делать в такой ситуации Кельмион представлял слабо. Уж насколько его прошлая жизнь была богата на события, но в подобной ситуации ещё ни разу не доводилось бывать. Немного покружив перед огромной тушей, он связался с Арти и спросил, как тот, на что получил возбуждённые мыслеобразы, в которых тот описывал своё попадание внутрь и пришедшую идею о том, что если он раздуется, то его не смогут проглотить. В общем, он поступил практически так же, как два месяца назад пришлось поступить и самому Келю, когда он оказался в пасти хищника.
«Малл, ты как там? Ещё живой?» — спросил перерожденец, но так как тот ещё не умел мысленно общаться, то пришлось довольствоваться считыванием поверхностных мыслей, в которых было много чего понамешано, но главное — его совершенно точно пока не пытались убить. Связавшись с остальными слаймами, с которыми был и Сайрик, он узнал, что они успели отбежать на приличное расстояние и теперь остановились в ожидании новостей от своего Старшего.
Быстро разобравшись с текущими вопросами и немного успокоившись, поняв, что непоправимого не произошло, он в очередной раз посмотрел на причину переполоха и приметил ранее неувиденную деталь. Аккурат между костяных наростов, подобно короне покрывающих голову монстра, находился кристалл. Он был похож на слабо сияющий изумруд, только несколько светлее и располагался в центре лба, словно утопая в разошедшихся в стороны чешуйках. И подобное Кельмиону уже приходилось несколько раз встречать в прошлой жизни!
Перед ним явно находился прирученный Зверь, с рождения подготовленный для служения своему хозяину.
Создать подобную связь можно было только с разумным животным или близким к разумному и требовалось большое мастерство как со стороны алхимии, так и со стороны артефакторики, чтобы привязка к человеку прошла успешно. Зато, если всё получалось как должно, то более верного слугу и друга невозможно было и представить, ведь такое существо было связано сложнейшими и тончайшими линиями артефактного массива, вплетённого в небольшой кристалл, в котором находился запечатанный образец сё хозяина. Но подчинялось такое создание только одному единственному человеку и никто другой не мог сменить контроль. Тем ещё страннее было такое поведение.
«Эй, очнись! Кто ты? Ты меня слышишь?» — Кель не переставая продолжал попытки достучаться до сознания монстра, но тот оставался глух к ним, пока к делу не подключился устроившийся внутри него Арти, который с поистине детской непосредственность принялся угрожать проглотившему его монстру.
Через некоторое время застывший в странном ступоре Змей всё-таки отмер и закашлявшись выплюнул на траву маленького слайма, который распространяя на всю округу ментальные волны полные негодования, отскочил от него прочь и прильнул к более крупной капле Старшего, жалуясь на
