Гигант вновь оскалился — видимо, предвкушая скорую победу. Еще бы! Он уступает капибару лишь в маневренности, в остальном же перевес на его стороне: в габаритах, росте, силе. Каперс просто физически не сможет одолеть эту махину. Рыжая шерсть в некоторых местах потемнела, напитавшись кровью, однако он не отступал.
«Если маленький грызун не сдается, ты тоже не смей опускать руки, Мандаринка!» — даже не подбодрил — потребовал! — внутренний голос.
Изловчившись, Каперс вновь ударил гиганта по коленям. Тот пошатнулся. Так близко от края Разлома…
Еще сильнее стиснув зубы — до такой степени, что свело челюсть, — я швырнула ветку в противника. От резкого движения невидимый огонь, лижущий мои ребра, полыхнул с новой силой.
Гигант повернулся ко мне.
— Что, мало тебе? Так я добавлю! — зарычал он.
Воспользовавшись тем, что противник отвлекся, Каперс подпрыгнул и боднул его в бок. По инерции гигант отступил на шаг… Покачнулся на краю, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, — и полетел вниз.
Я устало опустилась на землю.
— Спасибо!
— Ты зачем полезла?! — одновременно выкрикнули Каперс и незнакомка, подбегая ко мне.
Поняв, что речь хранителя планируется более длительной и эмоционально-насыщенной, девушка замолчала.
— Какие проклятые боги тебя дернули сунуться к фхаринцу? — негодовал Каперс. — Совсем спятила?
— Если это твое «спасибо», то не за что, — хмыкнула я.
— Я бы сам справился!
— Ты маленький, а он — здоровенный.
Услышав последнее заявление, Каперс изумленно вытаращился на меня, а девушка хихикнула.
— Чего? — не поняла я.
— Он же хранитель! — произнесла она таким тоном, словно это должно все прояснить.
Не прояснило.
— И?
— Для него разделаться с фхаринцем — не проблема!
— Хранители сильнее любого участника тотализатора, — объяснил Каперс.
— Но он задел тебя!
— Конечно, — серьезно кивнул он. — Вид и запах крови дурманит фхаринцев. Они входят в азарт схватки…
— Или охоты, — добавила незнакомка.
— Или охоты, — на удивление покладисто согласился Каперс. — И в этом азарте теряют концентрацию. Их легче достать.
— Так ты… специально?
— Разумеется! Боги, Арина, ну вот зачем ты влезла? — вернулся он к заезженной пластинке. — Теперь лечить тебя надо… Не двигайся.
Я послушно замерла, и Каперс, тряхнув мордой, выдал длиннющую фразу на непонятном мне языке. Грудь будто обхватило невидимым обручем, а затем… боль ушла. До конца не веря в случившееся, я осторожно коснулась ребер и улыбнулась. Действительно ничего не болит!
— Спасибо! — поблагодарила искренне.
— Пожалуйста, — буркнул хранитель и повернулся к незнакомке. — Тебе тоже пожалуйста. И всего доброго.
Она ненадолго растерялась. Потом прижала руки к груди и подалась вперед.
— Не прогоняйте! Разрешите мне пойти с вами! Обещаю, со мной не будет хлопот!
— С тобой уже хлопотно. Ты привела фхаринца.
— Я… Я не специально. — И без того большие серые глаза стали казаться огромными из-за проступивших слез. — Он выпрыгнул словно из ниоткуда и погнался за мной… Я испугалась. Простите-е-е, — на последнем слове незнакомка заревела в голос. — Пожа-а-алуйста, не гонит-е-е.
Я переводила непонимающий взгляд с Каперса на девушку и обратно. Единственный вопрос, который на повторе крутился в моей голове, звучал примерно как: «Что вообще здесь происходит?»
— Она кайатира, очередная участница тотализатора, — пояснил Каперс. — И судя по всему, хранитель ее бросил. Верно?
Последнее слово адресовалось девушке. Вместо ответа она заревела в два раза громче, размазывая слезы по бледным щекам.
— Верно, — перевел Каперс. — Обидно, но бывает. Особенно с кайатирами.
— Обидно? Обидно?! — не веря собственным ушам, переспросила я. — Кап, ты шутишь? Как же ей без хранителя выжить?
— Не мои заботы.
— Что это вообще за хранитель такой, который бросает своего подопечного? Куда смотрят ваши дурацкие боги?
Девушка вдруг прекратила плакать и уставилась на меня в священном ужасе.
— Дурацкие? — икнула она. — Высшие и низшие боги — великие и милостивые! В благодати своей они дарят нам шанс на исполнение заветной мечты! Никто кроме них не в силах этого сделать!
О-о-о, как все запущено.
— Ваши мечты им до фени. Единственное, о чем они пекутся, — развлечение себя любимых.
Священный ужас в глазах незнакомки стал еще священнее. М-да, тяжелый случай.
Я повернулась к Каперсу.
— А почему хранитель ее бросил?
— Не захотел возиться с кайатирой, — просто ответил он. — Подобное поведение не приветствуется, но на него закрывают глаза. Особенно в случае с кайатирами.
Я нахмурилась, не понимая, чем могла провиниться милая девочка-ромашка. Каперс вздохнул, недовольно дернул усами, мазнул надменным взглядом по незнакомке и потребовал:
— Покажи ей.
— Но…
— Или всего доброго.
Девушка пискнула, испуганно замерла, а потом… превратилась в зверька. Небольшого и ужасно милого! Больше всего похожего на светло-серую выдру, только с треугольными ушками вместо круглых и с длинными пушистым хвостом.
— Даже не вздумай ее тискать, — сурово произнес Каперс, стоило мне потянуться к выдре.
Миг — и передо мной вновь девушка с густыми серыми волосами до плеч. Девушка-оборотень.
— Ну и бессердечная же скотина досталась тебе в хранители! — в сердцах выдохнула я. — Как можно было бросить на произвол судьбы такую милую… кайатиру, — на незнакомом слове я запнулась.
— Тебе понравилось? Если хочешь, можешь меня тискать, гладить — делать что вздумается! Только возьми с собой!
— Нет, — вперед меня ответил Каперс.
— Но почему? — Я непонимающе взглянула на него.
— Арина, моя подопечная — ты. Ты одна. Подписываться на еще одну, да еще и кайатиру, я не стану!
— Чем вам кайатиры не угодили?
— Они слабые, — просто ответил он. — И всегда погибают в первую неделю тотализатора. Ни одна не продержалась дольше.
— По-твоему, это повод их бросать? Или что, думаешь, им жить не хочется? Может, пора завязывать с вашим хранительским расизмом и перестать вести себя как… как…
— Ну же, — холодно прищурившись подтолкнул Каперс, — закончи фразу. Как кто мы себя ведем?
— Как
