Диара взвизгнула, а я напряглась.
— Что это было? — спросила обеспокоенно.
— Не что, а кто, — мягко поправил хранитель и спокойно, словно ничего жуткого под боком не выло, пояснил: — Недавно вылупившиеся дариоки. Злятся: чуют наше присутствие, а подобраться не могут.
— Очень информативно. — Я передернула плечами.
Дариоки вновь завыли, на этот раз сзади. Потом опять сбоку.
— Разгрузочный день, граждане! — раздраженно крикнула я в темноту болот.
Каперс качнул головой.
— Не дразни их.
— Твой барьер выдержит?
— Конечно.
— Тогда… — Я снова повернулась в темноту. — Обломитесь и худейте! — закричала еще громче.
Дариоки снова завыли. На этот раз обиженно и жалостливо.
— Кажется, они не рады вынужденной диете.
— Еще бы, — Каперс хмыкнул. — Не будь здесь купола, они бы, не разбираясь где кто, в один присест сожрали хранителя, человека и кайатиру.
Странным образом в моей голове это прозвучало как «холодец, буженину и пирожное» — довольно нелепое сочетание, если задуматься.
— Айгеровские хрюшки, — буркнула я и перевернула «шашлык» — одна его сторона уже подрумянилась.
Закончив с ужином — Каперс к еде так и не притронулся, — мы стали укладываться на ночлег. Диара испуганно втягивала голову в плечи, тряслась как осиновый лист, но упорно отказывалась уходить спать к краю защитного купола. Даже крик хранителя не возымел эффекта. В итоге, поняв, что эти двое могут препираться до самого рассвета, я вмешалась и разрешила кайатире спать рядом, за что тут же была стиснута в объятиях.
Каперс мое решение никак не прокомментировал, только раздраженно фыркнул и первым лег поближе к костру. Я устроилась возле теплого бока хранителя. С другой стороны от меня свернулась клубком крошка-выдра.
Несмотря на пугливость, Диара уснула первой. Не прошло и десяти минут, как ее дыхание выровнялось, а сама она тихо засопела. Вторым в царство сновидений отбыл Каперс. Ко мне же сон не шел. И дело было вовсе не в душевных терзаниях или навязчивых мыслях, крутящихся в голове. Все оказалось намного прозаичнее — дариоки. Голодные заразы выли почти не переставая! Причем так громко и протяжно, что даже соседский бигль, который частенько устраивал концерты с завыванием, мерк на их фоне! Как при таком шуме умудрились уснуть Каперс и Диара, для меня осталось загадкой.
Я ворочалась, утыкаясь то в один, то в другой меховой бок; ложилась на спину и пыталась считать звезды, воображаемых овечек, налоговые и пенсионные выплаты по собственной зарплате; затыкала уши — все без толку.
Заснула я лишь под утро, когда вымотанный организм сделал мне одолжение и отключился. Неудивительно, что просыпаться уже через пару часов сил не было. Лишь когда Каперс несильно прикусил меня за икроножную мышцу, я закричала и села.
— Ты обалдел?!
— Я пытался по-хорошему, но по-хорошему ты не просыпалась, — спокойно отозвался он. — Вставай. Нам пора выдвигаться.
Вот ведь Энерджайзер!
— Доберемся до Ритберга, с тебя чаира.
— Хоть две, — улыбнулся Каперс. — Только топай.
— Договорились.
Я зевнула, поднялась и, размяв затекшее ото сна на земле тело, закинула за спину вещевой мешок. Не сказать, что после полученного обещания энергии в теле прибавилось. Однако мысли о местном кофе невидимыми ручонками подталкивали в спину, помогая переставлять ватные ноги.
Я брела с полуприкрытыми глазами, уверенная, что кайатира, привычно вцепившаяся в мое предплечье, не позволит врезаться в куст или дерево. Вот только я не учла, что кусты и деревья — далеко не единственное, чего следует опасаться на болоте. Подобная беспечность стоила мне микроинфаркта, когда левая нога резко ушла под воду до середины голени.
— Твою ж!.. — в сердцах выругалась я, хватаясь за опешившую от моего крика кайатиру.
Каперс, топавший на несколько шагов впереди, в два прыжка оказался рядом.
— Арина, что? — коротко выдохнул он, бегло осматривая меня с ног до головы. — Цела?
— Да, только кед промочила. — Я поморщилась. — И напугалась немного.
— Немного? Ты завизжала так, что не удивлюсь, если тебя услышали в Ритберге!
Упс, неловко получилось.
— Это от неожиданности. Извини… те, — добавила, взглянув на Диару.
— Ладно, забыли. Идем дальше, — буркнул Каперс, разворачиваясь. — Надеюсь, ты не перебудила дариоков. Их сон, конечно, крепок, но и ты блажила от души.
— А где… они… спят?
Вопрос прозвучал рвано: прыгая на одной ноге, я пыталась стряхнуть мутную воду с промокшего ботинка. Черт, а ведь это мои любимые кеды!
— Что, хочешь пойти и проверить? — Каперс насмешливо прищурился, глянув на меня через плечо.
— Знаешь, иногда можно просто ответить на вопрос, а не пытаться поразить собеседника остроумием, — раздраженно рыкнула я и снова тряхнула ногой — дурацкая тина, казалось, успела въесться намертво.
Как ни странно, Каперс не обиделся на мое заявление. Напротив, он рассмеялся — открыто и искренне.
— А ты не врала, когда говорила, что по утрам всегда не в духе!
— Я бываю в хорошем настроении утром, — возразила упрямо. — Но при условии, что это самое утро начинается не на рассвете, а хотя бы часиков в десять.
— Потерпи, — улыбнулся он. — До Ритберга осталось немного, а там я куплю тебе чаиру.
— И душ! — Я выразительно указала на мокрую штанину.
— И душ, — покладисто согласился Каперс.
Краем глаза я поймала задумчивый взгляд Диары. Закусив губу и едва заметно нахмурившись, она гипнотизировала спину идущего впереди капибара.
— Все в порядке? — спросила я вполголоса.
Диара вздрогнула и уставилась себе под ноги.
— Как думаешь, — произнесла она тихо, — если бы у меня был хранитель, он бы так же обо мне заботился?
Я растерялась, не зная, что ответить.
— Нет, я понимаю, что он сам же меня бросил, — сбивчиво, будто оправдываясь, протараторила Диара. — Но если бы я была не кайатирой, а… кем-нибудь другим? Например, человеком. — Она взволнованно заправила за ухо прядь пепельных волос. — Стал бы кто-нибудь обо мне заботиться?
— Не стоит отказываться от того, кем ты
