Коготь довольно прищурился.
— Думал, со временем сама поймешь. Знаешь ведь о моих способностях.
Я пожала плечами и осторожно взяла подплывшую ко мне кружку с отваром. По правде сказать, выбранное Когтем прозвище мне нравится, но вот вдаваться в подробности я не пыталась. Нейт, стоило спросить его об этом, говорил, что все дело в особом даре Когтя. Как оказалось, кроме присущей всем миокрейтам второй тени, наш добрый друг еще способен видеть природную суть.
— Ты же знаешь, кто такие намиры?
— Конечно. Нейт как-то перенес меня на Амагрейн, чтобы показать намиров вблизи. Ну, в относительной близи, — исправилась я, поймав лукавую улыбку Когтя. — Красивые звери.
— Не только красивые, — качнул он головой. — Еще и очень гордые. Подчинить можно гайреда, жаккара, даже дариока, если задаться целью. Но намира подчинить невозможно. Только стать для него равным — тем, кого он подпустит к себе, кого выберет в партнеры. При этом намиры очень преданные. Своенравные, гордые хищники, которые отчаянно защищают то, что считают своим… И пять лет назад на пороге своего дома я увидел не напуганную человеческую девушку, а маленькую намиру, отчаянно желающую спасти того, кого признала равным. Ты сделала свой выбор еще тогда, — по-отечески улыбнулся Коготь, — и верна ему до сих пор.
Я смутилась и поспешила сделать глоток отвара, пытаясь выгадать хоть несколько секунд, чтобы справиться с эмоциями.
— Ты переоцениваешь меня, — мягко возразила, отставляя кружку.
— Сомневаюсь. Не забывай о моем даре. Да, он слаб, но все же не настолько, чтобы за пять лет я не разглядел твою суть. Возможно, ты сама еще не знаешь, на что способна.
Я вновь пожала плечами и бросила короткий взгляд в окно, втайне надеясь увидеть в небе золотую волну — символ окончания тотализатора.
— Соскучилась? — понимающе вздохнул Коготь.
— Безумно. Пять недель и четыре дня — это долго. Слишком долго… Даже удивительно.
— Почему же?
— Я знала, что буду скучать, но не ожидала, что настолько. Надеюсь, все получится. Обязано получиться, — добавила упрямо.
— Нейту повезло: второй тотализатор подряд ему в подопечные достается землянин. — Темно-фиолетовые глаза блеснули лукавством. — Только в этот раз, если не ошибаюсь, мужчина?
— Карлос, — кивнула я.
Коготь замолчал, а потом, прищурившись, впился в меня взглядом.
— Твоя работа?
— Э-э? Не понимаю, о чем ты.
Я попыталась состроить самое невинное лицо, но, судя по всему, перестаралась — миокрейт насмешливо хмыкнул.
— Хочешь сказать, ты ни при чем и в подопечные к Нейту случайно попал мужчина, а не женщина?
Я развела руками.
— Что сказать, удача — штука непредсказуемая.
Мы с Когтем обменялись понимающими взглядами.
За последние пять лет я — как и все, кто имеет отношение к богам и тотализатору, — научилась не называть вещи своими именами. Слишком тонкие материи, незримые глазу, оплетают мир, и играть с ними — не лучшая идея.
— Знаешь, вспоминая, с каким трудом Совет принял твой новый статус, я порой поражаюсь, как легко ты общаешься с богами.
— Не так чтобы легко. Да и не со всеми, — добавила, хмыкнув. — С Сейром мы до сих пор не ладим. А вот с Гариальдом на удивление быстро нашли общий язык. После того, как помирились.
Я улыбнулась, вспоминая первую встречу с богом гор. Тогда, не сдержавшись, я высказала ему все, что думаю о внезапных камнепадах и скальных туннелях, высасывающих силы.
С Ладиной же у нас весьма своеобразные отношения. Она — единственная богиня, которую я по-настоящему опасаюсь: хитрая, умеющая и любящая вести теневые игры ради достижения своих целей. Но вместе с тем Ладина — единственная из богов, к кому я могу обратиться за помощью.
К моему удивлению, она не противилась нашим с Нейтом отношениям, более того — благословила их. Однако до сих пор каждый ее неожиданный визит вызывает во мне нервную дрожь.
Я тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли, и потерла левую руку пониже плеча — там, где под плотной тканью платья скрывается шрам, оставленный вейредом. Узкую полоску, похожую на ленту упаковочного банта, всегда болезненно покалывает, когда внутреннее напряжение достигает апогея.
Взгляд снова метнулся к окну. Да когда же этот тотализатор закончится? Ран ведь говорил, что несколько игроков с хранителями уже на правильном острове! И Нейт с Карлосом среди них.
— Ты скучаешь? — заговорил Коготь, нарушая затянувшееся молчание.
Повернувшись, я с непониманием посмотрела на миокрейта.
— По своему миру, — пояснил он.
— Иногда. Но все, что делало тот мир моим, исчезло. Там нет ни родителей, ни Светы. Теперь мой дом здесь, и я рада этому. Как и тому, что пять лет назад Айгерос притянул меня.
— Знаешь, маленькая намира, я тоже очень этому рад, — только и успел произнести Коготь. А в следующее мгновение мир содрогнулся.
Сквозь открытое окно холодным порывом ворвался ветер. Взметнув занавески, он спешно пронесся по комнате, оставляя после себя сорванные с кустов листья, и через дверной проем вылетел в коридор.
Я устремила взгляд в небо. Как раз вовремя — не тронутую облаками синеву затопила золотая волна. Точно цунами, она накрыла Ритберг и прокатилась вдоль улиц, рыжеватыми бликами отражаясь в окнах домов.
Еще лишь пару секунд я сидела, застывшая ледяной статуей, а потом сорвалась с места и выбежала с кухни. Прытко миновала коридор, рывком распахнула дверь и замерла — на миг, на один удар взволнованного сердца. Затем улыбнулась, чувствуя подступившие слезы, и кинулась вперед. Не придерживая юбку длинного, скроенного по миокрейтской моде платья, не осторожничая и не боясь оступиться и упасть.
Все отошло не на второй — на десятый план! Главным и единственно важным остался тепло улыбающийся мне бог азарта. С заплетенными в косу каштановыми волосами, с родными синими глазами и едва заметно мерцающей серебряной чешуей на скулах — он казался мне идеальным. Гордый, упрямый, временами невыносимый… но вместе с тем заботливый, внимательный, надежный. Единственный. Мой.
Я домчалась до Нейта вмиг. Повисла у него на шее, прижалась изо всех сил и поцеловала. Плевать, как
