Так что когда она в кого-то врезалась, это стало для неё полной неожиданностью, как и то, что этот кто-то не оттолкнул её и не схватил, а лишь мягко удержал от падения. Он виделся ей расплывчатым чёрным пятном. И пока она тёрла глаза, знакомый немного взволнованный голос спросил:
— Ты ранена? На тебя напали?
Силико отрицательно помотала головой, наконец справившись со слезами. Оказалось, что во взгляде Гензаи было куда больше беспокойства, чем в его голосе. Но, бегло осмотрев её, и убедившись, что всё в порядке, ассасин вернул своему лицу обычное спокойное выражение.
— Я просто слишком долго пробыла здесь, — пробормотала Силико осипшим от слёз и долго бега голосом.
Гензаи кивнул, принимая её ответ, хотя, скорее всего, ей не поверил.
— Мне нужно кое-что тебе рассказать, — продолжила Силико после недолгого молчания.
Взгляд Гензаи стал чуть более заинтересованным и немного удивлённым.
Она подумала о Ноэ. О том, что ему нужна помощь. Но…
«И даже не вздумай звать кого-нибудь на помощь.»
Сталь в глазах и в голосе.
Холодок вновь пробежал вдоль позвоночника.
— Это о… Лунарии, — выдохнула Силико.
На пару мгновений Гензаи выглядел удивлённым, даже шокированным, но с поразительной скоростью взял себя в руки.
— Идти сможешь? — вдруг спросил он, и Силико кивнула. — Вот по пути отсюда и расскажешь.
***
Поиски Аргенты завели Элисию в самую глубь Монолита. Сначала ей казалось, что у неё есть какой-то план, но потом она поняла — единственное, что сейчас можно сделать, методично осматривать окрестности и надеяться на удачу. В выборе направления Элисия полагалась на интуицию и даже особо не задумывалась над тем, куда идёт. Остановилась она лишь тогда, когда сделалось совсем жарко, из-за тёкшей, словно огненные реки, лавы. По этим рекам Элисия и узнала так нелюбимое ей место — низменность у подножья огромной статуи Альтеи. Она и сама не знала, почему невзлюбила это место. Может, потому что около этой статуи сам себе начинаешь казаться крошечным и ничтожным. А может, потому что взгляд каменной Альтеи был столь холоден и безразличен.
Элисия уже было хотела повернуть назад, но услышала чьи-то голоса. Подойдя чуть ближе, она смогла понять, кому они принадлежат. И вскоре, спрятавшись за одним из камней, наблюдала за разговором Вельскуда и Питера.
— Всё такой же глупец, — Питер стоял к Вельскуду спиной, словно бы специально подставляя её под удар. — Считаешь, что сила дракона поможет тебе победить меня? Мальчишка…
— Я больше не апостол, так что будь повежливей, — руки Вельскуда были привычно скрещены на рукояти воткнутого в землю меча, на лице выражение извечного раздражения, обманчиво расслабленная поза.
— С тобой? — тон Питера стал глумливым. — Ты даже не смог стать драконом. Ах, твой самоцвет повреждён? Это не оправдание! Ты слаб, поэтому никогда не одолеешь меня.
— Замолчи! — Вельскуд не выдержал первым, лицо его исказилось злобой. — Последние пятьдесят лет я жил только для того, чтобы убить тебя. Отомстить тебе.
— Отомстить? — Питер зло усмехнулся. — Ты годишься только на опыты. Лабораторная крыса вообразила себя героем?
Эти слова всколыхнули в душе Элисии что-то очень тёмное и жгучее, точно лава. Она ненавидела Питера всё сильнее и сильнее с каждой секундой. Образ великого короля прошлого померк совсем. Сейчас Элисия видела перед собой только жестокого диктатора, распоряжающегося чужими жизнями, словно собственными вещами. Ломающего их. Выбрасывающего.
— Исчезни. Сейчас у меня нет настроения драться, — бросил Питер через плечо.
Лицо Вельскуда исказила злоба. Его руки ещё только двинулись, чтобы вытащить меч из земли, но Элисия уже видела, что будет дальше. Она видела так чётко, будто это уже происходило, как движение рук Вельскуда переходит в замах. Видела, как сверкает алым клинок, отражая струящуюся вокруг лаву. Видела, как Питер отводит этот удар будто играючи, как размахивается для ответного…
— Вельскуд!
Она выкрикнула это раньше, чем смогла понять, что вообще делает. Взгляды обратились к ней. Чего-то, что должно было случиться, не случилось.
— Может, даже этот мусор окажется полезнее тебя, — Питер скользнул по Элисии холодным и презрительным взглядом. И исчез.
Элисию раздражало то, как легко Питер может перемещаться. Она бы вновь начала обдумывать то, как помешать этим перемещениям, если бы не Вельскуд. Он смотрел так, будто тот удар, что предназначался для Питера, сейчас полетит в неё.
Пришлось идти к нему, соорудив на лице максимально виноватое выражение. Хотя Элисия вовсе не чувствовала себя виноватой, но так будет проще.
— Что ты тут делаешь? — спросил он почти спокойно, хотя Элисии казалось, что стоит ей подойти, Вельскуд попробует всадить в неё меч.
— Ищу Аргенту, — ответила она, не раздумывая.
«И мешаю тебе совершить суицид» — добавила уже мысленно.
— Ты, кстати, не знаешь, где она? — Элисия пыталась вести себя непринуждённо, словно не понимая, что появилась крайне не вовремя. Или вовремя. Всё зависит от того, с какой стороны посмотреть.
Вельскуд задумался, весь вид его стал несколько отсутствующим, будто он напряжённо вспоминал что-то.
— Знаю, — наконец ответил он. — Теперь я чувствую её ауру. Если пойдём сейчас, сможем встретить этих бестолковых драконов. Меня только беспокоит, что у Аргенты, похоже, совсем мало энергии.
И, не говоря больше ничего, Вельскуд одним движением выдернул меч из земли, резко развернулся и пошёл куда-то. Элисия уже научилась более-менее его понимать. Такое поведение означало, что ей можно идти с ним. Точнее, за ним.
— Минуточку, — Элисия почти поравнялась с Вельскудом. — Ты сказал, что «теперь» можешь её чувствовать? А до этого? Что сейчас изменилось?
Вместо ответа Вельскуд лишь пожал плечами, и Элисия поняла, что на неё всё-таки ещё злятся и задавать дополнительных вопросов не разрешали.
========== Квест двадцатый «Lacrimosa» (часть 3) ==========
Lacrimosa dies illa
— Как великодушно. Или лучше сказать малодушно? — кривая усмешка исказила лицо Ламберта, а Ноэ захлестнуло новой волной ненависти.
Надо было действовать, пока меч ещё был приложен к его горлу. Закончить всё сразу. Одним движением, лёгким, точно росчерк пера, когда металлический наконечник вдруг прорывает бумагу. Ноэ бы хватило времени, силы, умения…
А вот смелости не хватило.
— Отпустил одну из убийц Шейны. Доволен? Неужели какая-то древняя тебе дороже собственной матери? — каждое слово, как обвинение и упрёк. Это Ноэ тоже ненавидел.
— Силико тут ни при чём. Как и жители той деревни и её мать. Убийство невинных — последнее дело! — слова давались с трудом, и во рту пересохло. — И даже если ты перебьёшь всех древних, маму это не вернёт. Она бы разочаровалась в тебе, если бы узнала!
— А тобой бы она
