Именно там, на границе Чечни и Дагестана произошло знакомство с Елагиным и Збруева. Тот тогда командовал специальной бригадой МНБ в звании подполковника. Елагин заметил молодого перспективного сотрудника и стал всячески двигать. Своей нынешней должностью Павел Семенович был полностью обязан генералу Елагину.
Днев с Мишиной тихими мышками проскочили в Зал заседаний и пристроились на стульчиках у стенки, хотя за столом все еще оставались свободные места.
— Товарищи, за стол, пожалуйста, — не отрывая глаз от лежащих перед ним бумаг, сказал Елагин.
Офицеры послушно встали и переместились на припасенные для них места, по левую руку от Збруева, который, в свою очередь, сидел самым первым слева от главы стола. Совещание началось. Первым с кратким докладом о проводящейся работе выступил Збруев. Его информация звучала крайне неубедительно и размыто — по сути, сказать ему было нечего: группа Днёва стояла на месте.
Дослушав до конца, Елагин внимательно обвел присутствующих тяжелым взглядом, спрятанным за линзы очков в черной оправе, и взял слово:
— Товарищи, я хотел бы сказать несколько слов о том, что следует знать всем сидящим в этом зале и, в первую очередь, членам оперативной группы, работающий по данному делу. Руководство управления, разумеется, с самого начала было в курсе происходящего, но, ввиду того, что информация, которую я сейчас вам раскрою, всегда проходила только под грифом «совершенно секретно».
Лица офицеров и генералов, сидящих за столом, стали серьезными и сосредоточенными. Все прекрасно пронимали, что раз сам Елагин собирается раскрыть такого рода информацию, значит дело принимает не просто серьезный, а очень серьезный оборот. Елагин тем временем продолжал:
— Я говорю о Проекте «В». — Он сделал паузу. — За этим столом присутствует сотрудник спецподразделения «Штурм» — Лада Мишина. Думаю, она более детально осветит этот вопрос и кое-что вам покажет. Я прошу перестать вести запись совещания и не стенографировать.
Секретарь перестал молотить по клавиатуре, и Лада начала рассказывать. А потом и показывать…
Днёв был шокирован. Вернее, шокированы были все, кто в тот момент находился в зале заседаний и не был посвящен во все тонкости проекта «В». Но Борис, глядя на то, как лицо девушки преображается на глазах, превращаясь в страшную маску со звериным оскалом, все никак не мог поверить, что такое возможно. Он провел рядом с ней уже достаточно времени и, отчасти, даже привык к ее жестким манерам и командному тону. Но, того, что за этим стоит такое, он никак не ожидал…
После того, как Мишина закончила демонстрацию, начал говорить опять Елагин:
— Все, что вы только что увидели и услышали, должно остаться внутри вас навсегда. Думаю, не имеет особого смысла напоминать, что грозит тому, кто разгласит государственную тайну. Хочу заметить, что товарищ Мишина — можно сказать, уникальный экземпляр. Дело в том, что, насколько нам известно, волчьи гены передаются исключительно по мужской линии. Но вы видите, что перед вами сидит очаровательная девушка. Таких, как товарищ Мишина, в «Штурме» больше нет. Да и вообще, скорее всего, нет. Далее…. — Здесь Елагин внимательно посмотрел на Днёва со Збруевым. — Когда карты раскрыты, думаю, дело должно пойти быстрее. Мы до последнего решали, оглашать информацию, даже в столь узком кругу, но, все же, пришли к выводу, что сейчас, на данном этапе, это просто необходимо. Теперь вы знаете, кто скрывается за всеми теми преступлениями, которые были совершены против нашего государства в последнее время. Эти нелюди ни перед чем не остановятся. Они ненавидят нас. У них есть поддержка за границей. Отечество в опасности!
Закончив на столь высокой ноте, Елагин, сославшись на неотложные дела, закрыл совещание. Разговор переместился в кабинет Збруева.
— Даже не знаю, с чего начать, — растерянно сказал Павел Семенович, когда все расселись. — Думаю, Лада Юрьевна, лучше сказать вам.
— Да, — Лада быстро оседлал коня, перехватив бразды правления. — Ситуация у нас сейчас следующая, товарищи. Есть асоциальные элементы, которые, по сути, как вы уже поняли, не вполне являются людьми. Думаю, если вы вспомните бойню нармилов, вы поймете, на что они способны. Впрочем, я тоже так могу… Одним словом, наш противник — подготовлен, обладает звериным чутьем, скоростью волка, беспощадностью.
— Это мы уже поняли… — вставил Днёв.
— Я думаю, — продолжила Лада, — что они действуют не одни. Скорее всего, есть некая группа, которой они руководят. Вспомните застреляного пацана недалеко от Набережной — он был самым обычным. Выходит, что есть некая молодежная группировка, которая, фактически, ведет партизанскую войну в городе.
— Надо срочно допросить Громова. Срочно. — Збруев нервно забарабанил пальцами по столу. — Он что-то знает. Дмитриева пропала после встречи с ним.
— Он хотел что-то рассказать нам…
— Вот и пусть расскажет. Завтра с утра чтобы его показания были у меня на столе. Дальше затягивать это все нельзя. Я еще хочу пожить на этом свете. Да и вы, думаю, тоже.
— Есть такое дело, Павел Семенович, — с едва заметной улыбкой ответил Днёв, а затем обратился к Ладе: — Слушай, а почему ваши ребята из «Штурма» этим делом не занимаются целиком? Чего его нам-то скинули?
— Во-первых, политические — ваш профиль. Во-вторых, «Штурм» — это спецназ, а не клуб интеллектуалов. Нужны ваши мозги, а уж ребята, когда надо будет, подключатся.
— Понятно…
— Ладно, все. На сегодня хватит. Вы и так как собаки целыми днями мотаетесь. По домам, а завтра с утра чтобы вытащили из этого цыковского сынка душу. Понятно?
— Так точно, товарищ генерал, — хором ответили Лада с Борисом.
— Вот и хорошо. Отдыхайте.
Днёв попрощался с Мишиной у входа в Управление и поехал домой. Голова у него гудела — хотелось выпить и расслабиться. И тут он вспомнил про телефон Анны. Достав мобильный, он набрал номер. Девушка вязла трубку через пару гудков.
— Добрый вечер, — Днев покосился на часы, стрелки которых показывали десятый час. — Это Борис.
— Борис? — Анна явно была озадачена.
— Мы сегодня познакомились с вами в больнице, — уточнил подполковник, моментально расстроившийся, что новая знакомая его не узнала.
— Ой, — пискнула девушка. — Это, правда, вы?
— Правда, — улыбнулся трубке Днёв.
— А я, когда вы сказали, что это Борис, даже подумать побоялась, что это вы, — в голосе ее слышалось смущение. Днёв живо представил ее милое личико, покрытое легким румянцем стеснения.
— Ну… — протянул он, думая, как лучше продолжить разговор. — Вы сейчас заняты?
—
