— Есть другое предложение, — сообщил, выдохнув, подполковник. — Я приглашаю вас в гости.
— Вот так сразу? — Днёву показалось, что в девушка резко разочаровалась в нем. По крайней мере, ее упавший голос свидетельствовал о чем-то похожем.
— Вы не подумайте… — тут же засуетился он. — Я просто хотел бы провести с вами вечер. Ничего лишнего. А завтра мы бы вместе поехали от меня на работу. У меня квартира двухкомнатная, так что спать вам место найдется, если вы об этом беспокоитесь.
— Именно об этом, — на полном серьезе ответила Анна. — Хорошо, я согласна. Но предупреждаю: мне завтра к восьми на дежурство!
— И прекрасно. Поедем вместе. Мне с утра как раз надо в вашу больницу! Тогда, сейчас я еду за вами? Не беспокойтесь, со мной можно и в комендантский час свободно передвигаться по городу.
— Договорились, — потеплела Анна. — В десять у ворот буду вас ждать.
Днёв с облегчением «отключился». Девушка ему чем-то понравилась. Он и сам пока не мог понять чем, но абы кого подполковник к себе домой не водил. Так было и до Али, и после того, как она ушла…
Быстро добравшись до больницы, Днёв купил букет цветов в специальном магазине ночной торговли, и теперь топтался у ворот, уворачиваясь о любопытных взглядов сотрудников, которые тут же неподалеку грузились в автобусы, развозившие их по домам.
Аня появилась неожиданно. Днёв зазевался, погрузившись в свои мысли и глядя в вечернее небо, а она подошла сзади и крайне серьезным голосом поприветствовала его:
— Добрый вечер.
— А! Это вы! — вздрогнул подполковник, будто ждал кого-то другого. — А я вот небо рассматриваю. Люблю смотреть в сентябрьское небо — оно еще чистое, но уже видны первые признаки того, что еще чуть-чуть и зарядят дожди, задуют ветра… Посмотрите сами.
Аня задрала голову и начала всматриваться в бескрайнюю черноту, шаря глазами по редким звездочкам, еле мерцающим на небосводе.
— Не знаю, — подытожила она. — Я больше за городом люблю в небо смотреть. И летом. А здесь просто чернота.
— Не согласен, — улыбнулся Днёв. — Вернее, согласен, но не полностью. Понимаете, в этой черноте есть некоторая недосказанность что ли, скрытость. Летом наша Земля как на ладони — открыта всем силам на свете. А осенью она затягивается в облака, скрывается, прячется от посторонних глаз…
— Да вы философ, — засмеялась девушка. — Но философия у вас сугубо профессионального толка.
— Это почему? — удивился Борис.
— Ну как! Скрытность — отличительная черта людей, занимающихся вашей профессией. Это ваша вторая натура, как мне кажется.
— А вы со многими общались из нашего ведомства? — Днёв задал этот вопрос, вроде, из чистого любопытства, но про себя отметил, что подобного рода информация будет для него не лишней.
— Не сказала бы… - ушла от прямого ответа Анна, но по ее тону подполковник понял, что девушка просто блефует. Скорее всего, просто лечился кто-нибудь из МНБ в их больнице — не более того.
Они пошли в сторону метро. Больница располагалась на Ленинском проспекте, а Днёв жил недалеко от метро «Профсоюзная» — ехать было всего ничего. Уже у входа на станцию их остановил нармил и попросил документы. Днёв продемонстрировал ему свою черную корочку, сказав, что девушка с ним. Впрочем, это даже не требовалось, так как нармил поспешил отдать ему честь и пожелать приятного пути.
— Хорошо, наверное, вот так… — с легкой завистью сказала Анна. — Куда хочешь, туда идешь. И когда хочешь.
— Да, в этом есть свои преимущества, — не стал спорить Днёв, подумав, что за такую относительную свободу приходится платить довольно высокую цену.
Они зашли в почти пустой вагон и уселись на свободную лавку, обтянутую коричневым дерматином. Вагон был чистым. На стенах висели лишь карты метрополитена и лозунги, призывающие к увеличению показателей трудовой деятельности и сплочению в трудные времена, которые никогда не проходят. А Днёв хорошо помнил дореволюционное метро — грязное, пропахшее бомжами, залепленное бесконечными рекламными квитками…
— Ты помнишь, каким метром было раньше? — решил он поинтересоваться у девушки.
— Смутно, — призналась Анна. — Мне двадцать пять, если вы это хотели узнать.
— Да нет, нет, — смутился подполковник, поняв, что, и правда, задал слишком двусмысленный вопрос. — Просто вспомнил…
Дальше они ехали молча. Записанный голос объявлял станции, которые мелькали одна за одной, пустые, безлюдные. Наконец из динамиков прозвучало, что следующая — «Профсоюзная».
Выйдя на пустую улицу, Борис с Анной не спеша пошли к его дому. По дороге они зашли в ночной магазин, при входе в который у них моментально потребовал документы хмурый охранник. В ход снова пошла черная корочка.
Взяв бутылку абхазского вина, немного сыра и прочей мелочи, парочка вышла из магазина и уже через пять минут входила в квартиру Днёва.
— Хорошо живут офицеры МНБ, — отметила девушка, осматриваясь в прихожей. — Я с матерью в одной комнате живу, а во второй — соседи. Раньше квартира была полностью нашей, но после Революции уплотнили. Удивительно. Ну, ладно в семнадцатом году уплотняли — жилплощади мало было. Но в двадцать первом веке-то?
— Ну, ты же знаешь, что по этому поводу говорит Вождь, — отозвался из кухни Днёв, который уже разбирал сумку. — Из регионов много людей в Москву приехало после двадцать второго года. Строить практически перестали — есть и поважнее дела.
— Какие интересно? — с усмешкой ответила Анна. — Я руки помою?
— Помой, конечно. Ванна направо.
Зашумела вода, а потом снова послышался голос девушки:
— Да уж! Все же про иной уровень жизни я права!
— Ты о чем? — крикнул Днёв, чтобы пробиться через шум льющейся воды и гудение труб.
— О мыле. — Анна выглянула из ванной и показала кусок мыла, лежавший у нее на ладони. — Это же прямо духи французские! У нас начальница такими душится.
— Это у нас в спецмагазине продается, — немного смущенно объяснил подполковник. — Импортное.
— Да я уж вижу, что не отечественно. — Снова в ее голосе проскользнула ирония.
Днёв накрыл импровизированный стол в комнате. Скинув газеты на диван, он раздвинул маленький журнальный столик, накрыл его простенькой белой скатерке и разложил на нем нехитрую снедь. Несколько поколебавшись, Борис открыл сервант и достал коробку дорогущих иностранных конфет, которые лежали у него уже целый год с прошлого Дня сотрудника государственной безопасности — тогда их клали в подарочный набор.
Анна снисходительно окинула взглядом яства и плюхнулась на диван, закинув ногу на ногу. Одета она была просто, но не серо. Отечественные джинсы весьма неплохого качества, белая блузка и черный приталенный пиджачок, совсем недавно вновь вошедший в моду. Днёв сразу определил, что пиджак этот домашнего производства
