— Итак, мисс Лидия, хотелось бы Вам поручить обучению Марии, но спешу поделиться тем, что не все так плохо. Знания у неё имеются, но они полны пробелов, которые нужно закрыть.
— Думаю, проблем с этим не возникнет, — кивнула Лидия.
— Я также окажу поддержку, — твердо произнес Зоренфелл, нагнав мрака в сторону директора, однако тот остался непоколебим.
— Вот и отлично, вы вдвоем должны прекрасно справиться с этой задачей, — улыбнулся Марвин. — Юный Зоренфелл, пусть твоя успеваемость на высоте, но и тебе не стоит забывать о поддержании планки…
— Разберусь, не беспокойтесь.
— Как я могу не беспокоиться, если каждый ученик для меня как сын или дочь? Я рад за успехи своих детей и буду счастлив видеть новые достижения моих учеников.
«Не нравятся мне его речи… больно лицемерны…» — состроил кислую мину Зоренфелл.
— Мисс Лидия, есть какие-либо вопросы? — обратился мистер Марвин к ней.
— Да, имеются. Например, как мне проводить консультации для учеников и совмещать с восполнением знаний для Марии?
— Мы поправим Вам график, дабы не возникало сложностей. Подробный план Вы получите чуть позже.
— Поняла, — кивнула Лидия.
Зоренфелл взял Марию за руку и повел за собой вон из кабинета.
— До свидания, — сказал он напоследок.
— Хорошего дня, — непоколебимо ответил директор.
И дурак бы понял, что Мария находится в недобром состоянии. Она боялась поднять взгляд, испарилась улыбка, что могла согревать до глубины души… Исчезла та Мария, с которой он пришел десять минут назад.
— Что там произошло? — спросил Зоренфелл.
— Он… неожиданно зашел…, и я не знала, как реагировать на это. Стоило ему меня заметить, и он сразу начал прожигать меня взглядом… Думала, что Тобен может накинуться и… — нервно бормотала Мария.
— Успокойся, тебе нечего бояться. Такой низкий человек, как он, не посмеет ничего сделать, иначе ему же хуже будет.
— Н-но…
— Не волнуйся, — приобнял её Зоренфелл. — Верь в меня и своих друзей, ну или по крайней мере в Доррена, — иронично он усмехнулся, — но скоро у тебя их будет много!
«По крайней мере я надеюсь на то, что к тебе не будут плохо относиться из-за меня…» — предостерегался Зоренфелл.
— Ладно, пошли в класс.
В классной комнате Мария проявила себя с сильной стороны, несмотря на то, что с ней происходило совсем недавно. Она смело выступила перед всеми своими одноклассниками, улыбчиво представилась и показала себя во всей красе, используя собственный шарм на максимум, чем сильно впечатлила всех ребят.
«Так держать! Таким образом ты отогнала все их плохие мысли относительно тебя и теперь все должно идти как по маслу!» — остался довольным таким представлением Зоренфелл.
Однако один момент его все-таки беспокоил, в связи с чем он решил перестраховаться:
— Доррен, дружище, можешь сделать одолжение?
— Да легко! — бодро ответил он, отчего Зоренфеллу стало больно в спине.
— Можешь приглядеть за Марией, пока меня не будет?
— Без проблем, мог бы даже и не спрашивать, не чужие же люди!
— Кстати, её немного поднатаскать и будет разбираться в бейсболе не хуже тебя.
— Правда? — удивился здоровяк. — Это же круто! Она ведь согласилась на клуб?
— Ага, утром договорились, что она с тобой пойдет.
— Вот и отлично, Марию точно примут! Хотя, из-за неё сегодня вся школа на ушах…
— Что-нибудь хорошего слышно? — заинтересовался Зоренфелл.
— Ну-у… Тут слухи делятся на два типа: «Вау! Какая красавица, надеюсь она у нас в классе!» и «Какого хрена с ней этот хмырь?» … Как-то так, — усмехнулся Доррен.
— Замечательно. Главное, чтобы против неё ничего не было, а в остальном не страшно.
— Какой ты благородный принц без белого коня!
— Да-да, я такой, — усмехнулся Зоренфелл, чем вызвал взрыв капилляра у учителя.
— Вы, двое, совсем обнаглели? Или может желаете выйти к доске и рассказать нам всем что-нибудь интересного? — на повышенных тонах отчитывал учитель.
— Идти к доске мне лень, а микрофона для меня великого не предусмотрели, так что увы и ах… — словно издевался Зоренфелл в своей излюбленной манере. — Но надеюсь вы меня не отправите вон из класса, ведь я смогу пойти спать! Ох нет, вы точно этого не сделаете…
На лице учителя, казалось, можно поджарить яичницу от такого хамства. Зоренфелл и сам понимал, что поступает неправильно, но таким образом он обезопасил Доррена, стянув одеяло внимания на себя, еще и развеселил весь класс своим бесстрашием. Самое приятное сделано — ему удалось вернуть на лицо Марии ту самую искреннюю улыбку.
— Выйди к доске и объясни решение этой задачи! — разгневано приказал учитель. — Докажи хоть, что способен не только языком трепаться, но и что-то сделать!
Подобные поддавки не в новинку, да и однообразны зачастую — они не срабатывают на Зоренфелле уже давным-давно, а одноклассники всегда рады видеть решение трудной задачи и в придачу получить ошарашенное лицо учителя, когда он проигрывает на своем же козыре.
— Как сказал мой один хороший друг: «Да легко!», — спародировал Зоренфелл, чем вызвал задорный смех у Доррена.
И история повторилась даже без помощи его способности сохранения. Все благодаря тому, что парень еще несколько лет назад самостоятельно прошел свою школьную программу, используя силу для возврата времени его вечерних занятий. Таким образом, вместо одной недели свободного времени, как длилось для остальных людей, для него прошло целых полгода. Благо на способность не накладываются ограничения по количеству использований, однако ему все время надоедали биологические потребности, такие как еда, сон и тому подобное.
— Ладно, садись, — горько произнес остуженный учитель.
— А как же пятерочка моя? — озадаченно глянул на него парнишка.
— Будет тебе пятерка, только сиди молча и не мешай уроку!
— Ну, можно было с этого и начать…
— Т-ты… — рассвирепел бы учитель вновь, да сдержался он от собственного позора.
— Да-да, я такой, — процитировал он себя же пару минут назад.
— Вот ты говнюк, Зоренфелл, — сказал ему с усмешкой Доррен, — у меня из-за тебя живот уже болит…
— Тебе полезно, пресс накачаешь, — не останавливался парень.
И тем не менее после этого урок продолжился своим чередом, но народ, сидящий за партами, оказался полон позитива и энергии после такой необычной, но в то же время привычной, выходкой со стороны главного озорника и ленивца их общего, особенного класса.
И вновь нахлынула волна внимания на бедную Марию с наступлением перемены. Все, кому было интересно, подошли к новенькой и стали задавать предсказуемые для многих вопросы: «Откуда ты?», «Чем ты увлекаешься?», «Есть ли любимая поп-группа?» и так далее.
Наблюдать за столь увлекательной картиной Зоренфелл не захотел, потому оставил все в её хрупких руках, поняв, что зла ей здесь никто не желает. Сам парень поперся на крышу школы, как и говорил ранее. В его надеждах было получить заслуженный сон после качественно проделанной работы.
В то же время Мария рассыпалась на части, не зная кому первым ответить, не успевая сообразить, как ответить, да и вовсе для неё такое бурное внимание вышло новинкой, к которой она совсем не была готова. Но подобно супермэну
