Зоренфелл понимал. Он все понимал, но не мог принять такой несправедливости. В речи Жеррара он находил себя, когда пытался поддержать папу. Но это просто невозможно… Невозможно держать себя в руках, быть твердым и несокрушимым, когда беды случаются с твоими близкими.
— Знаешь, Зоренфелл, думаю, твоей маме есть кем гордиться, — вышел он из-за барной стойки и прошел к Селлине, неся в руках сладкий десерт. — Просто посмотри на себя со стороны. Кем ты стал, чего добился, что делаешь сейчас. Разве не с твоей помощью организован тот же Юнгар, помогающий людям? Разве ты сам не изменился в лучшую сторону? До меня дошли слухи, что ты лучший ученик в школе — разве это не круто? Ты должен добиться больших успехов, чтобы похвастать перед мамой к её пробуждению. Обрадуй её, сделай счастливой — это в твоих силах, этим ты и должен беспокоиться. Хотя, она будет рада уже тому, что ты у неё есть, смекаешь?
Парень не находил в себе слов ответа. Зоренфелл никогда ни к чему не стремился, не было цели, к которой он мог бы стремиться и даже так, им мама может гордиться? Юноша считал, что все делает для себя, ради собственной выгоды, ему и в голову не приходило, что его успех может обрадовать кого-то другого.
«Мама станет счастливой от моих успехов? Есть ли в них смысл, если они ничем не могут никому помочь? Толку от пары каракуль в журнале, если их нельзя реализовать? Не понимаю… — думал Зоренфелл. — Знаю… Я вспомнил! Мама хотела, чтобы я нашел настоящую любовь, ведь она так была счастлива вместе с папой и хотела, чтобы я смог понять то, о чем она говорила. Всегда твердила о правильном выборе, не искал порочных… Не из-за этого ли желания я стал искать девушку? Поэтому-то я и прослыл бабником в школе, но я совсем забыл об этом… Забыл о том, чего хотела мама…»
Зоренфелл, казалось, нашел то самое нечто, к которому стремился пару лет, но о котором в процессе и вовсе забыл, изучая людей и получая от них все больше и больше негодования. Однако сейчас все иначе!
— А слухи не врали, Император собственной персоной посетил «улицы» … Рад встрече, — раздался из-за спины знакомый голос. — Вот уж не думал, что мы встретимся так быстро.
— Две легенды посетили моё кафе разом, вот так случай…
Глава 38
— Ну привет, Крейг, причина моих опухших рук, зараза…
— Зато кости размял в кой-то веки, а то небось мхом покрылся за эти пару лет бездействия, Император, или лучше к тебе обращаться, как к Зоренфеллу?
— Без разницы, Босс.
Крейг сел рядом с Зоренфеллом за барную стойку. Пусть они и были соперниками, но друг к другу неприязни не испытывали, ровно, как и все те, кто дерется друг с другом на «улицах». Конечно, на «улицах» происходили войны групп, бывают враги, но такие случаи до безобразия редки и в основном после драки хулиганы могут даже закорешиться, либо образовать общую группу.
— Знаешь, а тебе идут эти бинты на все руки, брутально выглядишь, — подметил Крейг.
— О, правда? Давай я тебе то же самое на голове сооружу, прикинь как брутально будет!
— Моя персона не столь притягательна глазу, как твоя, так что подобное только ухудшит мое положение, увы и ах! — драматизировал он.
— Ты не поверишь проверишь, — хитро ухмыльнулся Зоренфелл.
— Ну и стремная же у тебя рожа, когда ты так делаешь…
— Да ну тебя…
Как бы там Крейг не выражался по поводу своей внешности, но выглядел он весьма и весьма элегантно, словно это не подросток, затесавшийся в преступных кругах, а дворянин девятнадцатого века. Блондин с небрежной прической, как у ученых в периоды долгих исследований, выразительные темно-зеленые глаза с острым взглядом, да и одет всегда по-деловому: клетчатый зеленый жилет, белая рубашка, черные брюки и лакированные туфли.
Не секрет, что, занимаясь теневым бизнесом, он зарабатывает немалые деньги. И, к удивлению Зоренфелла, Крейг всегда остается вне поля зрения полиции, более того — они даже ни разу его внешности не видели. Единственным логичным объяснением является причастность отца Крейга в этих делах, так как он и сам всю жизнь провел в теневой части нашего мира и находится в мировом розыске за ряд громких преступлений. Сын, как видно, пошел по его стопам.
— А ведь я и представить не мог, что вы оба будете в моем кафе в одно время… — выразил удивление Жеррар. — Более того, когда вы так успели сдружиться?
— Это ты называешь сдружиться? — опешил Зоренфелл.
— Знающий, ты бы видел, как наш Император сражался недавно против моих пешек! Точно сказать не смогу, но больше сотни их уж точно было, и он одолевал одного за другим! Восхитительное зрелище, я даже уважением проникся к нему. А ведь не зря я решил сюда заехать на отходе после той взбучки, посчастливилось пересечься с ним.
— Чтобы ты да уважением к кому-то? — еще больше поразился Жеррар. — Что же там за драка такая была…
— Да там Зоренфелл моих ребят слегка помял из-за одной девчонки, те решили выкрасть её и выманить на нечестны бой, ну и… по полной облажались, — рассмеялся Крейг, вспоминая ту позорную картину. — Вот, кстати, видео, — протянул он телефон.
— Ого, и вправду нехилая толпа…
— Эй, какого хрена ты снимал? — опешил Зоренфелл.
— А что, нельзя? Это для моей личной коллекции.
— Какой нафиг коллекции? Может тебе шрам на руке оставить в качестве моего автографа?
— Шрамы, конечно, украшают мужчину, но я предпочту отказаться, — Крейг посмотрел за спину Зоренфелла и увидел Селлину, чему удивился: — О, а это еще кто?
— Ты только сейчас заметил? Мне кажется, что если бы здесь толпа спецназа была, то ты бы точно их не заметил с такой внимательностью…
— Ну, вполне возможно, не отрицаю, — покачал он головой. — Так кто эта милашка?
— Моя кузина.
— Эх, украсть бы её, да ты потом с меня шкуру сдерешь… — расстроился парень.
«За Селлину я как раз-таки не волнуюсь, — подумал тут же Зоренфелл. — Попробуй тут укради Судьбу, так она же свалит в свою бездонную белую дыру и это будет в лучшем случае…»
— Что-то мы отвлеклись, Зоренфелл, — опомнился Жеррар, — но я надеюсь, что ты все понял.
— Да, спасибо, — кивнул юноша.
— Что-то случилось? — поинтересовался Крейг.
— Увы, но не твоего ума дело, — ответил Зоренфелл.
— Брось, я бы помог в случае чего.
— Если бы ты что-то и мог, то я бы даже воспользовался твоим предложением, однако и ты бессилен.
— Раз ты говоришь, что принял бы мою помощь, то случай и вправду необычный… Ты уверен,
