Вместо того чтобы проверять стены на проходимость, я пошла к куче поломанных кольев, подцепила небольшую, но увесистую палку и с дрыном наперевес двинулась на Эмриса. Вреда я проклятию не причиню — он ведь проклятие, — зато душу отведу. Призрачную душу. Эх!
Эмрис сощурился, отступил. Я следом.
— Палку положи, а то занозу загонишь, а я лечить не умею.
— Я призрак, что мне занозы? — рассмеялась я.
И как накаркала — занозила палец. Было не больно, скорее неприятно. Сунув дубинку под мышку, я вытащила кусочек щепки из подушечки, слизнула алую капельку крови.
Кровь?!
Я оторопело уставилась на ранку. Сердце радостно застучало, в голове пронеслось, что так не бывает. Покосилась на Эмриса. Ну да, не бывает. Со мной, похоже, все, что «не бывает», превращается в «очень даже бывает».
— Я жива?
— Угу, — подтвердил Эмрис.
— Живой призрак?
— Именно.
Великолепно! Теперь мы с котом два сапога пара: говорливое проклятие с именем и живой призрак. Правда, живой я буду ровно до встречи с первым встречным магом-законником или, что более вероятно, темным охотником. Сомневаюсь, что они станут проверять степень моей живости. Впрочем, может, не все так плохо?
— Это навсегда? — Я посмотрела на Эмриса сквозь прозрачную ладонь.
Что интересно, вместе со мной материальность потеряла и одежда. И импровизированная дубинка, которую сунула под мышку.
Как такое возможно? Я взяла дрын в руку, палка тут же стала обычной.
— Как любопытно! — Эмрис потянулся к деревяшке.
Я не удержалась и несильно стукнула проклятие по носу.
— О-о-о! — обрадовался кот. — Она материальная!
Но меня сейчас больше волновал вопрос материальности собственного тела, на который я так и не получила ответа.
— Не отвлекайся. Я навсегда останусь такой?
— К сожалению, нет, — вздохнул Эмрис.
— «К сожалению»? Ты серьезно?
— Ага. Жаль, что из тебя настоящий призрак не вышел. Ты только подумай — никаких проблем! Ни тебе еды, ни воды не надо…
Я угрожающе подняла палку.
— Да успокойся ты! Ишь какая воинственная! Это временно. На тебе ни одно заклинание нормально не срабатывает.
— И слава всем богам, что не срабатывает!
— Слушай, а тебя раньше не проклинали?
— Не помню такого. Да и зачем кому-то проклинать самого обычного чело… — Я запнулась. Называть себя человеком, когда на руке половина отметины лепреконов, было бы странно. — В смысле — самую обычную девушку. И вообще, разве можно проклясть лепрекона? У них же удача!
— Нельзя. Но ты… интересная девушка.
Прозвучало так, словно я саженец редкого растения, экзотического, но непонятно, нужного ли. Хотела сказать об этом Эмрису, но почва ушла из-под ног, и я утонула в белой вспышке.
— Не паникуй! Это быстро пройдет! Передай от меня привет! — донеслось издалека.
В этот раз падение закончилось моментально. Только была в яме посреди леса гиан — и уже стою в центре помпезно обставленной спальни. Алые с золотой вышивкой портьеры, толстые ковры, огромная кровать с балдахином, стол, ломящийся от яств и всевозможной выпивки.
Вначале я решила, что очутилась в чьем-то доме. Потом заметила затертые пятна на коврах, скол на деревянном подлокотнике кресла, замазанный краской. И набор табличек, которые постояльцы гостиниц вешают на дверь.
Ну и куда меня занесло?
Под столом сонно забормотало. Сунув палку под мышку, я присела, подняла скатерть и плотоядно улыбнулась. Есть в мире справедливость — на натертом до блеска паркете спал Арвель, одетый в штаны и крылья. Видимо, прежде чем возвращаться домой, облачный гад решил отметить избавление от Эмриса. Только вот, похоже, венценосное тельце переборщило с возлиянием, раз так и не дошло до аппетитных закусок и жаркого, ныне холодного, со слоем застывшего жира по краю тарелки.
Мой живот выдал тонкую голодную трель. Я решила вначале перекусить, запастись провиантом и обмундированием начинающего путешественника, а потом уже радовать названого братца своим появлением. Мало ли когда обратно утянет — Эмрис сказал, что это временно. Сцапав с подноса давно остывший горячий бутерброд, я заметалась по номеру, вихрем снося все, что может пригодиться в походе. От моих прозрачных рук пострадали: шкаф, полки в ванной, шторка, отгораживающая кабинку для омовений, постель, цветок на подоконнике и не тронутая Арвелем еда на столе.
В итоге я разложила добычу по двум импровизированным сумкам из больших гостиничных полотенец, перевязанных оторванным от балдахина шнуром. В одной — еда, завернутая в салфетки, нож, вилка, ложка, посеребренное железное блюдо, графин с водой, обернутый куском полотенца, чтобы случайно не разлился и не разбился. В другой — одеяло, непромокаемая шторка, туалетные принадлежности и куртка Арвеля. Горшок, конфискованный у гостиничной азалии, гордо висел, прицепленный за одно ушко сбоку.
Проще было бы сложить все награбленное в сумку, но принцу, видимо, не по статусу таскать с собой торбу, пришлось изобретать. Связав баулы остатками шнура, я соорудила из него же ремни для своего увесистого рюкзака. Продела руки в петли и с удивлением поняла, что меня смущало, когда призрачная палка была под мышкой: вместе с материальностью исчезал ее вес. И сейчас рюкзак стал невесомым. Хоть какой-то плюс!
Прежде чем будить Арвеля, я наскоро перекусила жареными перепелами. Я как раз вытирала салфеткой прозрачные пальцы, когда из-под стола донеслись ругательство и звук удара. Видимо, принц очнулся, увидел мои призрачные ноги и обрадовался.
Отодвинув кресло, я взяла со стола палку и присела на корточки. Арвель как тер ладонью светлую макушку, так и замер. Только волосы немного шевелились. К сожалению, не от ужаса, а от того, что в сильфах много стихии воздуха.
— Привет, братец! — постукивая концом палки по паркету, поздоровалась я.
— Этого только не хватало! — простонал Арвель.
Помотал головой, закрыл глаза, открыл, снова закрыл, снова помотал. Но причина вынужденной зарядки — я — насмешливо сидела напротив и не исчезала.
— Я тоже рада тебя видеть! Кстати, тебе привет от Эмриса.
— От кого? — Арвель прекратил трясти головой, удивленно уставился на
