Я не побежал к ней, как это сделал бы герой дурацкого боевика. Не пал на колени возле бездыханного тела, не стал лихорадочно нащупывать пульс и кричать: «Ты о’кей?!» Нет, ничего такого я не сделал. Лежа на земле, я приподнял ствол автомата, нашел прицелом раскрашенные фигуры, мелькавшие по двору, и стал методично, очередями по два-три патрона давить эту толпу, сосредоточившись на тех целях, откуда бухали одиночные ружейные выстрелы. Как хорошо, что у них нет армейского оружия! Если бы не это…
Когда подоспели Митька и Никита и тоже начали стрелять, устроившись за створками стальных ворот, явившихся непреодолимой преградой для картечи, только тогда я прекратил огонь и бросился к Лене, под которой уже натекла небольшая лужица крови.
Лена была жива. Ее грудь незаметно поднималась и опускалась, сердце стучало – хотя и очень осторожно, тихо, будто боясь протолкнуть в сосуды больше чем надо крови. Ведь если сейчас поднять давление кровеносной системы – кровь выльется через раны, и тогда организм умрет. Сейчас тело Лены впало во что-то подобное коме, максимально затормозив свою жизнедеятельность.
Но это я понял уже потом. А пока – ужас, охвативший мое сознание, едва не заставил меня затрястись, как от холода. Неужели она умрет?! Неужели – все, смерть?!
Я схватил Лену на руки и побежал к джипу. Открыл дверцу, положил девушку на заднее сиденье. Быстро расстегнув на ней разгрузку и подняв майку, осмотрел ее раны. Раны казались совсем несерьезными – они уже не кровоточили и даже начали затягиваться. Но меня больше беспокоили внутренние разрушения – пробиты легкие, пробит кишечник. А если заражение? Как с этим справится организм?
– Нормально… – послышался тихий голос Лены, она легонько кашлянула, и на губах снова выступила кровь. – Иди… добивай гадов! Пистолет… дай мне в руку. Нет, не бойся – я что, дура, стреляться? Вдруг кто-то в машину сунется – я его и стрельну. Иди!
Я достал из ее кобуры пистолет, передернул затвор, загоняя патрон в патронник, и сунул рукоятку пистолета в руку Лены. Потом забросил на плечо свой автомат, предварительно сменив магазин, достал из багажника «СВД» и негромко бросил в рацию, нажав кнопку передачи:
– Митяй! Я на высоту! Не высовывайтесь, сидите!
– Понял, Первый!
Осмотревшись, выбрал нужный дом и побежал к нему не быстро, но и не медля. Дверь в подъезд была открыта и заложена кирпичом, чтобы не закрылась. То ли мародеры, то ли отъезжающие наивные горожане открыли ее, но так и оставили. От кого теперь уберегаться? Болезни стальные двери нипочем.
В квартиры заходить не стал. Из всех квартир воняло трупняком, и даже тут, на лестничной площадке, запах был едва переносим. А еще – мухи. Мерзкие, зеленые, они жужжали, ползали, лезли в глаза, и я представил, что сейчас творится внутри квартир, там, где мухи устроили себе и ясли, и столовую. Запах мертвечины неискореним, он пропитывает даже металл.
Отсюда, с лестничной площадки девятого этажа, территория воинской части была как на ладони. И я понял, что по большому счету лезли мы сюда совершенно напрасно. Вернее, вспомнил. Это был гараж обеспечения военного госпиталя – «уазики», автобусы, ну и все такое прочее. Нечего было тут делать, точно! Какое, к черту, оружие?! У военврачей! Ну как я мог забыть, что это за часть? Ведь мелькала в голове мысль, что нет тут, в городе, настоящих воинских частей, нет! В Татищево надо ехать за оружием, и только туда. Там охрана стратегических ракет – у них все есть!
Открыл окно – пришлось постараться, закрашены шпингалеты. Стекло обычное, можно было бы и выбить, но побоялся, что враг может услышать, звон в тишине мертвого города разносится далеко. Открыл, встал на колени, винтовку положил на подоконник и начал смотреть на территорию гаража через оптический прицел.
Все как на ладони – вот стоит фура, на которой приехали отморозки, вот они прячутся за колесами, за «уазиком»-«буханкой», который, похоже, выгнали из гаража, чтобы угнать. А что – удобная техника по нынешним временам. Целая бригада влезает, и можно еще барахла какого-нибудь набить. То ли случайно приехали, то ли специально за машиной – неизвестно, да и неинтересно.
Выбрал первую цель – парень с начерненными, как у героя «Пиратов Карибского моря», глазами. Ишь модник какой! Получи, модник!
Тут метров сто пятьдесят, не больше. Поправка на высоту, на расстояние. Ветра нет, дождя нет – стреляй, попадай на здоровье!
И попал. Винтовка ударила хлестко, толкнула прикладом в плечо. 7.62 миллиметра, это вам… не это! Голову противника просто разнесло. Стрелял специально в голову – чтобы наверняка. Чтобы уже не встал. Они-то тоже с невероятной для обычного человека регенерацией! Ранишь, подумаешь, что он сдох, подойдешь ближе – и получишь заряд картечи в желудок. Можешь и не переварить! Да и больно, наверное…
А вот этого достать трудно. Видна только разрисованная нога – от колена до почти паха. Ну что же… и это хорошо!
Бах!
В четырехкратный прицел хорошо видно, как разлетается ошметками колено, как вываливается из-за машины раскрашенный отморозок и орет, орет, орет… Да и слышно – расстояние-то ерундовое!
Бах!
И… все. Полголовы как не бывало. Хорошая винтовка. Точная винтовка! Мне – нравится.
Так… ага! Вон он! Ползет за угол! Нет, парень, сегодня не твой день.
Бах!
Промазал, черт! Метил в голову, а попал в спину. Видать, позвоночник перебил, потому что он как-то странно задергался и ноги обвисли. Но живой и даже ползет – на одних руках!
Бах!
Вот теперь все. Кто у нас там еще? Ох ты ж… а это что еще такое?!
– Митяй! Ответь Первому!
– Слушаю, Первый!
– Митяй! Там мутанты! Много мутантов! Быстро отходите к джипу! Хрен с ними, с отморозками! Уходите!
Не успели. Мутанты побежали сразу со всех сторон – много, много особей! Штук тридцать, не меньше! Десяток во дворе – рвут гладовских отморозков, остальные набросились на Митьку с Никитой! Ах ты черт!
Быстро, едва прицеливаясь, стреляю по ближайшим мутам, выщелкиваю магазин винтовки, лихорадочно набиваю патроны. Вот же дурак! Надо было взять с собой два, три магазина к «СВД»! Какого черта только один?!
Да откуда я знал, что так выйдет?! И вообще-то «СВД» не хотел брать – здоровенная оглобля, только мешается! Но взял – для порядка. Вдруг чего… Ну вот оно и есть – «вдруг». Только лучше бы чтобы не было этого «вдруг»!
Ребята встали спина к спине – выстрел за выстрелом, выстрел за выстрелом. Митька бьет одиночными – патроны бережет. Стреляет он хорошо, да тут промахнуться трудно – расстояние ерундовое. Бьет в грудь – пулемет 7.62 отбрасывает уродов, как дубиной лупит. Никита стреляет из автомата Лены – тоже одиночными. И тоже не промахивается. Близко, в упор стреляют – как тут промахнешься? Мутанты корчатся на земле и снова встают. Не в голову ведь!
Бах! Бах! Бах!
Это не Митька с Никитой! Лена! О господи…у меня аж сердце заколотилась – мутанты рвутся в салон джипа – трое, двое здоровил, один поменьше. Лена отстреливается из пистолета!
Бах! Бах!
БАХ! Это уже я. Один мутант падает – наповал.
БАХ! Еще один!
Бах! Бах! Это Лена. И третий готов!
Переношу огонь влево, добивая тех, кто возле ребят, – валю недобитков одного за другим. Готовы! Штук десять, не меньше, валяется!
Смотрю на территорию гаража – только лужи крови, брошенные мачете и бейсбольные биты. Ну и короткие ружья – помповики и «смерть председателя». Трупов нет. Только лужи крови и обрывки ткани. Утащили? Точно, утащили.
– Ребята, отходим к джипу!
Командую, принимаю ответ и быстро бегу по лестнице к первому этажу. Через три минуты я уже у джипа – перепрыгиваю через трупы мутантов, дергаю на себя дверь и… отшатываюсь, натолкнувшись на широко раскрытые глаза Лены и зрачок пистолета, уткнувшийся мне
