— А давай над ним прикольнёмся: завернём гусиную какашку в фантик от конфеты, и угостим его! — предлагает она.
— Давай, только не гусиную, а овечью. Овечья больше на драже похожа. Так он не отличит…
Наболтавшись и нахихикавшись вдоволь, девочки засыпали в шестом часу утра. А в восемь уже стучала по сеням своим посохом сердитая баба Нюра.
— Вставайте, неслухи! Всё бы вам в лёжку лежать…
Поёживаясь от холода сеней, шлёпали босиком к умывальнику, бежали во двор по малой нужде. В огороде так свежо было, такое горячее солнце играло бликами на росе!
— Дашкя! — окликал её через забор сосед, старик Журавлёв, по кличке Февраль, — А помнишь, как я тебя учил: «А вот она, а вот она»?
— Не-а, — сказала Даша.
— Стишок забыла?
— Какой стишок?
— Ну, как же… Встал я рано, в пять часов, нет резинки от трусов…
— А дальше?
— А вот она, а вот она, на хуе намотана! — протяжно гаркнул Февраль.
Даша захихикала.
— А что ты ещё знаешь? — спросила она.
— А в магазине есть селёдка, хошь бери, хошь не бери…
— И по пизде пойдёт чесотка, а по жопе волдыри! — радостно подхватила Даша.
— Ты чему, дурак, малолетку учишь?! — напустилась на него вышедшая в огород тётка Людмила.
— Дык ведь это… Уму-разуму учу, — оправдывался Февраль.
— Я те дам «уму-разуму»! С утра уж набрался?
И, сурово Даше:
— А ты марш давай в избу, нечего тут…
Глава 6
За завтраком, как обычно, ели овсяную кашу и творог, пили какао. Даша и Лариска сидели за столом в числе последних. Обе они терпеть не могли осклизлую, противную кашу и кислый творог, но больше есть было нечего. Тогда Лариска придумала способ: затолкать в рот кашу вперемежку с творогом и, не проглатывая, запить всё это какао. В результате получалась такая бурда, что её вообще невозможно было проглотить.
— Пыпывай, — гугнила Лариска, суя палец в какао Даше.
— Пыпысное лицо, — отвечала Даша с кашей во рту.
Лариска прыснула от смеха, и всё её «изобретение» размазалось по столу.
— Эт-то что ещё такое?! — заругался на неё дед Игнат. — А ну, бери тряпку и вытирай!
Лариска недовольно пожала плечиками, однако встала и вытерла со стола.
— Девка на выданье, — гудел дед, ложась на диван, — А всё баловством занимаешься. Мать тебя разбаловала, а выдрать бы тебя раз, и будешь знать! Взять бы хворостину хорошую, юбку задрать, да как ни на есть…
Лариска обиженно зашмыгала носом, но не успела она ничего возразить, как в кухню вихрем влетела тётя Валя:
— Доедайте скорее, сейчас идём купаться на озеро!
Каша и творог тут же были съедены со сверхзвуковой скоростью. Купание на озере — что может быть круче? Вот правда что, озеро это находилось далековато. Чтобы попасть туда, надо было идти часа два полем по жаре; затем столько же лесом по песчаной дороге. Даша и Лариса завидовали детям из Гаврино — небольшой деревушки, что стояла прямо на берегу того озера. Вышел из дома — и купайся сколько хочешь, хоть вовсе из воды не вылезай. А тут, пока туда дойдёшь, все мозги расплавятся. Да пока обратно — язык на плече. Да ещё, пока идти будешь, грузовик какой-нибудь проедет мимо, окатит облаком пыли из-под колёс с головы до ног — считай, будто и не купались.
Тем не менее, озеро стоило того. Большое, чистое, прозрачное, окружённое соснами и россыпью агатовых ягод на черничниках, оно стоило даже десяти часов ходьбы. Тем более, что ближайшая к деревне речка, мелкая и грязная, истоптанная копытами скота, что водил пастух на водопой, не шла с этим озером ни в какое сравнение.
Лариска любила петь по дороге на озеро. У неё был прекрасный слух и вокальные данные. А сколько разных песен она знала — и нашей, и зарубежной эстрады. Даша зачарованно слушала её и думала, что никогда не сможет петь, как Лариса, но не испытывала при этом ни зависти, ни унижения — в эти минуты она наслаждалась песней и искренне восхищалась своей двоюродной сестрой.
— Смотри,
Какое небо,
Небо
Меняет цве-ет…
Даша невольно задрала голову, глядя на ярко-голубое небо, подёрнутое лёгкой дымкой перистых облаков. Казалось, оно тоже зачарованно слушало Лариску. И всё, что было под куполом этого неба — и эта пыльная дорога, и золотистое ржаное поле, сбрызнутое кое-где синими искорками васильков, и далёкие тёмно-зелёные островки леса, и даже замершие в неподвижном жарком воздухе стрекозы над осокой и камышами — казалось, так и замерли, растворяясь в этом ослепительно-солнечном, безмятежном летнем деньке, и в этом девическом голосе, серебристым эхом звенящим над полями:
— Посмотри, какое лето!
Посмотри, какие дни!..
А Даша шла рядом, и, забыв обо всём, сама растворялась в песне, жадно ловя каждый звук, и всеми фибрами души вбирая в себя счастье и этого жаркого лета, и этого яркого, радостного июльского дня…
Глава 7
Впрочем, к концу пути было уже не песен. Путники еле плелись по пыльной дороге, изнемогая от жары и усталости.
— Ну, Лар, что ж ты не поёшь? — бодро спросила тётя Валя.
— Я пить хочу, — прошелестела та.
— В лесу у озера родник есть. Там и попьём, — сказал дядя Лёня, её отец, моложавый, подтянутый мужчина лет сорока. Поход, казалось, нисколько не утомил его, в отличие от его шурина, дяди Славы, что шёл красный, как рак, тяжело дыша.
— Твою дивизию! — выругался дядя Слава, споткнувшись о корягу, — Лучше б с Колюстиком на машине поехали…
— На машинах безногие пускай ездят, — отрезал дядя Лёня.
В лесу было прохладно и сумрачно. Девочки и тётя Валя шли следом за мужчинами, осторожно ступая по ковру из бурых игл, осыпавшихся со старых елей, иссохшие ветки которых так и норовили попасть в глаза. Миновав ельник, они вышли на опушку леса и, перейдя по бревну ручей, нырнули в заросли клещевины. Пройдя немного по узкой тропинке, они почувствовали влажный запах плесени и папоротника.
— Значит, родник где-то рядом, — решила Лариска.
Она не ошиблась. Вскоре они подошли к маленькой бревенчатой избушке с крестом на крыше. Внутри неё горела лампадка. На полках вдоль стен стояло множество икон, а вместо пола в избушке был колодец со святой водой.
Даша жадно принялась пить чистую, вкусную воду, с которой не может соперничать никакая газировка на свете. Напившись и налив немного воды в пластиковую бутылку, путники двинулись дальше. Идти стало немного легче, да и недалеко до озера осталось.
— Я чувствую запах озера, — сказала Лариска. — Оно близко.
— Да вот оно! — воскликнула Даша, увидев впереди голубой просвет между редеющими деревьями, откуда ветер доносил восторженные
