Он перестал разговаривать даже с родителями.
Эта тревога не покидала его, пока он не поступил в университет, но даже тогда он продолжал ощущать, что не до конца интегрировался в окружающее его американское общество. Он был непохож на КРА, китайцев, родившихся в Америке, и был непохож на китайских студентов, окончивших школу в Китае и приехавших в Америку учиться. Как бы он ни старался, каких бы успехов ни добивался, от остального мира его будто отделяла невидимая стена. Кайцзун/Цезарь ощущал себя существом, оказавшимся между двух параллельных миров, неспособным найти место, где он ощутил бы себя своим. Поэтому в конечном счете он и решил специализироваться на истории, погружаясь в мир, отделенный от реальности стеной времени. Там он чувствовал себя более безопасно.
Когда он увидел предложение работы от «ТерраГрин Рисайклинг», то нажал кнопку «Подать заявление» не раздумывая. Его охватило желание, которое он подавлял в себе многие годы. Ему очень хотелось вернуться домой, вернуться в тот мир, которому он когда-то принадлежал, говорить на тополекте, который он слышал с младенчества, есть еду, которую он ел в детстве, увидеть хорошо знакомую землю и море. Он считал, что сможет использовать свой интеллект и знания, чтобы принести на родную землю высокие технологии и эффективный менеджмент «ТерраГрин Рисайклинг», сделать свой вклад в процветание родной земли. Думал, что эта работа позволит ему вновь ощутить чувство принадлежности, вернет ему ощущение жизни в реальном мире, и даже надеялся, что сможет устранить растущее отчуждение между ним и его родителями.
Но теперь Кайцзун понял, что тосковал не по родной земле, а по собственному детству.
В пятнадцатый день седьмого лунного месяца в Китае традиционно отмечался Праздник Духов. В даосской традиции этот праздник именовался Жун-юань, в буддийской – Ю‐Лань.
Каково бы ни было его название, смысл праздника заключался в том, что в этот день духам людей, весь год страдающих в аду, дозволялось ненадолго вернуться в мир живых, чтобы получить передышку. Для них это был единственный день в году, когда они имели возможность ощутить вкус настоящей еды. Живым предписывалось готовить к этому дню всевозможную вкусную еду с изысканными запахами, а также подносить духам призрачные деньги и возжигать благовония. Таким образом люди должны были принести облегчение страдающим духам и обрести благую карму, в особенности делая подношение одиноким духам, тем, у кого не осталось родных, чтобы о них заботиться, а также поминая собственных предков.
– Наверное, это что-то вроде американского Хеллоуина, – сказал Дядя Чень Кайцзуну.
На площади перед семейным святилищем клана Чень горожане возвели алтарь, больше десяти метров высотой. Наверху алтаря стояла двухметровая статуя Царя Духов, главного божества, покровительствующего празднику, которое должно было отпугивать недружественных духов и призраков. Перед алтарем находился стол для подношений, который уже заполнился аккуратно уложенными фруктами, разнообразным мясом, призрачными деньгами, золотыми и серебряными слитками из папье-маше и другими подношениями от множества семей. Дым от огромных двухметровых благовонных палочек висел над площадью, будто густой туман. Рядом со столом для подношений стояли три горы из папье-маше, украшенные вылепленными из теста руками Будды и надписями с буддийскими мантрами, успокаивающими страдающих приобщением к учению Будды.
Все эти временные сооружения были ярко раскрашены и украшены сложными абстрактными узорами, изображающими облака, волны и колышащуюся под ветром траву. Все было пропитано атмосферой радостного возбуждения – вовсе не торжественной сдержанностью, которой можно было бы ожидать от праздника, посвященного духам и предкам.
По улицам и переулкам, затянутым лиловым туманом дыма от благовоний, сходились люди к колышущимся на ветру флагам в виде драконов над алтарем. Мужчины и женщины, с детьми за спиной и подношениями в руках. Перед алтарем артисты из коллективов народной оперы разыгрывали сцены из буддийских писаний, посвященные сыновней почтительности, а уличные акробаты демонстрировали свои номера. Техники наклеивали людям телесные пленки, дети толпились у лавок со сладостями и едой, а торговцы выкладывали перед ними все новые лакомства.
Нет, на Хеллоуин это не похоже, подумал Кайцзун. Скорее… на Марди-Гра. Но эти мысли он оставил при себе. Казалось, он видит все происходящее в двойном размере – то, что происходит в реальности, и воспоминания детства, будто накладывающиеся на это. Даже не так. Не зрительные образы, а запахи, густой запах благовоний, который будто мгновенно перенес Кайцзуна обратно в начало двадцать первого века, больше чем на десяток лет назад.
Казалось, что рядом с ним его бабушка, уже умершая. Она брала его за руку и протискивалась сквозь плотную толпу, высоко держа над головой зажженную благовонную палочку, и шла, пока они не доходили до стола для подношений. Там она становилась на колени, делала троекратный земной поклон и клала подношения на стол. А потом закрывала глаза, тихо бормоча молитвы за предков и умерших близких, дабы они не страдали в посмертии.
Глаза Кайцзуна стали влажными, несмотря на то, что он никогда не верил в существование загробного мира.
– Обычно мы начинали праздник, когда стемнеет. Вешали везде лампы, было очень красиво, – сказал Дядя Чень, «исполнительный директор» клана, не переставая здороваться с бесконечным потоком членов клана, идущих мимо них. Он стал для Кайцзуна экскурсоводом. – И как-то раз на праздник проводка перегрелась, и начался пожар. Поэтому празднование перенесли на дневное время.
Дядя Чень поднял с земли листок бумаги, банкноту «призрачных денег», и со смехом протянул Кайцзуну.
– Судя по тому, сколько на ней нулей, в аду нынче адская инфляция.
Кайцзун заметил, что несколько человек постоянно убирают груды «призрачных денег» и серебряные и золотые слитки из папье-маше, сгружая на тачки и куда-то увозя.
– Они увозят все эти деньги, чтобы сжечь в другом месте?
– Это ты старые обычаи вспомнил. В прошлом каждая семья сжигала бумажные подношения в небольшой топке, прямо перед домом, но теперь это объявили источником загрязнения. Так что они увозят бумагу прямиком на фабрику, где ее перемалывают и используют по новой. Защита окружающей среды, та самая, о которой ты говоришь.
Кайцзун внимательнее рассмотрел банкноту. Серийный номер, дата изготовления и даже адрес
