Ты должна быть очень, очень осторожна, предостерегал Мими Брат Вэнь. Не регистрируйся ни на каких сайтах; не оставляй комментарии; не оставляй никаких следов. Как только увидишь красный огонек, немедленно отключайся. Он означает, что следящие за Сетью «пауки» ощутили вибрацию паутины и начали отслеживать ее, так что мгновенно тебя найдут. Как только они тебя захватят, тебе уже не сбежать. «Пауки» пронзят твое тело своими клыками и впрыснут яд, который парализует твои нервы и растворит твои мышцы, а затем они медленно разорвут тебя на части, прожуют и переварят.
Нарушение режима ограничения скорости доступа было серьезным преступлением. Никто бы и не заметил твоего исчезновения.
Однако сейчас она собиралась повести целую толпу народу на прорыв «файерволла». Все равно что групповой прыжок с небоскреба с одним парашютом.
Лицо Мими озарил сине-лиловый свет светодиода. Ее лицо будто парило в пространстве, совершенное и загадочное.
Она завораживала Ли Вэня, и он разозлился на себя за это. Он понимал, что ощущение преклонения было всего лишь результатом внушения, заражающего всех «мусорных людей» через видеовирус. Понимал, что ему придется заплатить за эту безумную игру. Вспомнил, как прежняя Мими частенько пользовалась «цифровыми грибами», подключаясь к высокоскоростной сети, какое озадаченное и напряженное лицо у нее было, как будто простое действие по поиску нужной информации было всего лишь компенсаторным поведением, которое ее мозг избирал, чтобы не возникало ощущения, что она падает в пропасть.
Возможно, это даже не Мими, а какая-то иная личность в ее подсознании, пытающаяся исследовать мир, воспользовавшись телом Мими?
Ли Вэнь вздрогнул, будто у него по шее маршировала колонна муравьев, медленно забираясь ему под череп. Он тайком включил в своих очках систему распознавания образов и теперь, подобно жабе в ожидании комара, ждал, когда промелькнет лицо этой загадочной западной женщины.
Оно появилось внезапно, вновь наложившись на лицо Мими, будто вуаль, и в следующее мгновение исчезло.
Есть!
Вскоре компьютер вывел на очки Ли Вэня результаты поиска, но от этого загадка лишь усугубилась. Лицо принадлежало Хеди Ламарр, звезде Голливуда, между делом изобретшей алгоритм переключения частот, позднее ставший основой стандарта протокола CDMA, использовавшегося во всем мире для беспроводных сетей. Женщине, знаменитой и красотой, и умом.
И он наконец вспомнил странный цифровой наркотик под названием «Экстаз НЕМК». Это были инициалы полного имени Ламарр, Хедвиг Ева Мария Кислер, а «Экстаз» – романтичный чешский фильм 1933 года, в котором дебютировала восемнадцатилетняя Ламарр.
Зачем же эта гениальная женщина, которая умерла уже десятилетия назад, вдруг появилась в мозгу Мими?
– Включи мне какую-нибудь музыку, – сказала Мими.
Молодая женщина, одаренная цифровой личностью самим Ли Вэнем, царственно сидела в кресле, подобно «Олимпии» Мане. И Ли Вэнь вдруг понял, почему он готов всем рискнуть ради нее, подобно перепрограммированному чипированному псу. В ее нынешнем состоянии Мими была кибербогиней, способной пронизать все уровни сети, возможно, всего мира, и она поймала его на крючок, тоже на всех уровнях. Не было в мире того, чего бы он не сделал, чтобы помочь Мими.
– Что-нибудь пободрее.
Рослая фигура Скотта появилась перед железными воротами. Большой черный зонт скрывал его лицо от камер видеонаблюдения; черный дождь неостановимо падал с неба, и его струи стекали с краев зонта, образовывая завесу. Включились точечные осветители, и в их лучах стал виден подымающийся вверх пар. Светильники свели лучи в одну яркую точку на зонте. Из скрытого динамика раздалась серия жестких команд на незнакомом Скотту языке. Он слегка повернул зонт, чтобы его светлое, не китайское лицо стало видно в свете фонарей. Дождь сразу же промочил ему ботинки.
Железные ворота мерзко заскрежетали, две панели медленно разошлись в стороны. Чипированные собаки внутри начали яростно лаять.
Скотт боком проскользнул в ворота, вспомнив, как первый раз повстречался с одним из этих созданий. Тот день в деревне Сялун, казалось, случился очень давно.
Ло Цзиньчен встретил его у парадного входа в особняк с той самой самодовольной улыбкой, которую Скотт впервые увидел в бумажных папках с данными в «ТерраГрин Рисайклинг». Рядом с Ло Цзиньченом стояли двое мускулистых молодых парней, по лицам которых Скотту сразу стало понятно, что насилие для них – дело привычное.
– Мистер Брэндл! Какая честь! Наверное, единственный плюс этого тайфуна в том, что он привел сюда вас. А где же ваш помощник?
– Мне известно, что вы хорошо говорите по-английски и что вы – искушенный в своем деле бизнесмен. Есть некоторые разговоры, в которых количество участников лучше свести к минимуму.
После того как они уселись внутри, Ло Цзиньчен знаком показал своим подручным, чтобы они ушли. И начал хлопотать у «стола восьми бессмертных». Зажег жаровню, вскипятил воду, распаковал чай, открыл чайник, положил туда чай, налил воду, ополоснул чашки… после множества сложных процедур, напоминающих театральный перформанс, у них был заваренный чайник чая. Ло Цзиньчен поставил правильным треугольником три крохотные, размером с грецкий орех, чашки из исиньской глины. Скотт смотрел на все это с открытым ртом. Ло налил в чашки первую заварку, поровну, плавным движением, а затем вылил ее из чашек. Нос Скотта наполнил густой аромат чая, казалось, проникая в каждую альвеолу его легких.
Точно высчитав время так, что вода лишь начала закипать и пузырьки стали размером с рыбий глаз, Ло Цзиньчен снова налил ее в чайник и снова стал разливать ее по чашкам, плавно водя над ними носиком чайника, так, чтобы крепость заварки во всех трех чашках была одинакова. Когда чашки были заполнены примерно на две трети, Ло Цзиньчен приостановил движение, а затем стал поочередно наклонять носик чайника в каждую из них, будто макая кисть, пока все чашки не были наполнены. Закончив, он взял одну из чашек двумя руками и протянул Скотту.
– Мистер Брэндл, прошу вас, попробуйте наш чай лучшего качества, бай-е дань цун с горы Феникс, относящийся к типу улунов.
Лицо Ло Цзиньчена было собранным и безмятежным, будто он только что выполнил комплекс тайцзы-чуань.
– Теперь я понимаю, почему искусство гунфуча так ценится, – сказал Скотт, принимая из его рук изысканную чашку и восхищаясь ею. Жидкость внутри была золотисто-матовой, от нее исходил сложный аромат, в котором основной аромат чая дополнялся нотками осмамантуса, жасмина и меда.
– Чайные листья собраны на горе У Дун в округе Феникс, на
