со своей студенткой в полицейской школе, на десять лет его моложе. Три года продолжались эти отношения и закончились только пару дней назад.
Я знаю это, потому что я и есть та другая женщина.
Я больше не могла выносить его ложь, и надеюсь, что, узнав правду, вы тоже не будете это терпеть. Вам, наверно, нужны доказательства? Не хочу вдаваться в интимные подробности, но я могу описать шрам длиной пять сантиметров на правом бедре Мартина. Он получил его, когда пытался выкопать камень на вашем дачном участке в Эррефорсе. Помните?
И, думаю, вы со мной согласитесь, что ему не помешает побрить спину и пятую точку, раз уж он так гордится своим мускулистым телом.
Я не хочу никому навредить, хотя знаю, что правда будет для вас болезненной. Мир полон лжецов. Но так мы, по крайней мере, сможем избавиться от одного из них.
Тильда откинулась на спинку стула и еще раз перечитала письмо. На часах было восемь утра. Она пришла на работу еще в семь, чтобы набрать на компьютере это письмо, текст которого она набросала вчера в блокноте. В участке она была одна: Ханс Майнер никогда не приходил так рано. Если уж он и соблаговолял появляться на рабочем месте, то уж никак не раньше десяти.
Тильда видела Карин Альквист только раз, когда Мартин вынужден был взять с собой на работу сына Антона. Карин — женщина на голову выше Тильды, с темными кудрявыми волосами — приехала его забрать. Она нежно улыбалась мужу в тот день, и в глазах ее светилась гордость обладания. Тильда посмотрела через окно на пустынную улицу. Стало ли ей лучше от того, что она написала это письмо? Так ли уж сладка месть, как говорят?
Да.
Тильда ощущала усталость, но усталость эта была приятной. Тильда быстро распечатала письмо на принтере и достала из ящика чистый белый конверт без каких-либо обозначений. Она не была до конца уверена в правильности того, что делает. Мартин рассказывал, что Карин работала в комитете по вопросам экологии, и Тильда собиралась адресовать письмо ей на работу, чтобы Мартин его случайно не вскрыл. Но так письмо вскрыл бы секретарь, так что в конце концов она написала домашний адрес печатными буквами, чтобы нельзя было распознать почерк. Без имени отправителя.
Сунув конверт в сумку, где уже лежал диктофон, она надела куртку и полицейскую фуражку и вышла из участка.
Рядом с участком висел на стене почтовый ящик. Тильда замедлила шаг, но не стала доставать письмо: она еще не готова была отправлять его, да и марки не были наклеены на конверт.
В тот день у нее были запланированы открытые уроки в школе после обеда, но до этого она собиралась проверить несколько адресов.
Эдла Густавсон жила в маленьком, окрашенном в красный цвет доме неподалеку от Альторпа. Рядом с ее домом проходила проселочная дорога, не скрытая кустами или деревьями. Казалось, время остановилось в этом тихом и пустынном месте.
«Вот так и нужно жить, — подумала Тильда. — Вдали от людей».
Она позвонила в дверь; отворила крупная женщина.
— Здравствуйте, меня зовут Тильда, — сказала молодая женщина.
— Да-да, я поняла, — проговорила Эдла. — Герлоф меня предупредил, что вы приедете. Входите же!
Две черные кошки при виде Тильды скрылись в кухне, но сама хозяйка рада была гостям, особенно если это были родственники Герлофа, как она сказала. Эдла была полна энергии: едва выслушав приветственные слова Тильды, она принялась варить кофе и доставать печенье — целых десять разных сортов — из шкафа, которое она выложила на серебряное блюдо. Тильда с восхищением произнесла:
— Никогда не видела столько разного печенья!
— Правда? — удивилась Эдла. — Разве вы не бывали в кондитерской?
— Да нет, бывала…
Тильда заметила на стене черно-белое свадебное фото и подумала о письме, адресованном жене Мартина. После чего решила, что пошлет его вечером. Так Карин получит его в конце недели, и у нее будет время на выходных, чтобы излить весь свой гнев на Мартина.
Тильда откашлялась и сказала:
— У меня пара вопросов, Эдла. Не знаю, читали ли вы газеты, но в Хагельбю произошло ограбление, есть пострадавшие, и нам нужна ваша помощь в расследовании.
— Меня тоже обокрали, — заметила Эдла. — Унесли канистру с бензином из гаража.
— Вот как? — Тильда достала блокнот. — Когда это случилось?
— Осенью тысяча девятьсот семьдесят третьего года.
— Вот оно что.
— Я помню, потому что муж был жив и у нас была машина.
— О'кей, но сейчас речь идет о недавних ограблениях. — Тильда закрыла блокнот. — Я хотела спросить, не видели ли вы незнакомые машины на дороге. Герлоф говорил, что вы следите за движением в этих местах.
— Да-да. Я всегда слышу приближение машины и смотрю в окно, но машин теперь так много.
— Даже зимой?
— Зимой, конечно, нет. Но я уже не успеваю записывать номера, как я делала это прежде. Машины проносятся мимо так быстро. И я не разбираюсь в современных марках.
— А в последние дни вы не видели подозрительных машин? Поздно вечером? Например, в пятницу?
Эдла задумалась.
— Больших машин? — наконец спросила она.
— Вероятно, — ответила Тильда. — Воры много украли, так что, наверно, машина у них была большая.
— Грузовики здесь часто проезжают. Мусоровозы тоже. И тракторы.
— Не думаю, что это был грузовик.
— Я видела большую черную машину в четверг. Она ехала на север.
— Поздно вечером?
— Да, часов в двенадцать. Я уже погасила свет в гостиной. Черный фургон.
— Новый или старый?
— Не очень новый. И на нем было что-то написано. «Кальмар» и что-то вроде «сварочный».
Тильда раскрыла блокнот и сделала запись. После этого сказала:
— Очень хорошо. Большое спасибо за помощь, Эдла.
— А за их поимку полагается вознаграждение? — полюбопытствовала та.
Закрыв блокнот, Тильда покачала головой.
Посетив Эдлу Густавсон, Тильда поехала обратно на север и повернула в сторону Олуддена. Но она ехала не на хутор. Ее интересовал старый дом дедушки Рагнара у фьорда Салтфьерден. «Частная дорога» — значилось на дорожном знаке. Разбитая дорога с низко нависающими над ней ветвями деревьев вела к пляжу и заканчивалась запертой калиткой перед домиком. Вдали за соснами блестело море.
Припарковавшись перед калиткой, Тильда вышла из машины. Дорожка к дому заросла травой. Тильда с трудом припоминала, как была здесь с отцом пятнадцать лет назад. Рагнара к тому времени уже не было в живых, а бабушка лежала в больнице. Дом они выставили на продажу. Тильда помнила только запах смолы и сети, сушившиеся во дворе.
— Эй! — крикнула она.
Никакого ответа. К дому был пристроен сарай с закрытыми ставнями, поленница, коровник и баня. Видно было, что дом нуждается в ремонте. Глядя на него, создавалось ощущение полной заброшенности.
