— Никита, я не собираюсь умирать… — жалобно простонала Варвара. Она пыталась приподняться, опиралась на руку. — Представляешь, эта фантастическая тварь ударила меня тростью Демидова… А лезвие сломалось — можешь представить? Она только палкой ударила — больно, конечно, но ладно… Значит, верно предание — эту штуку нельзя использовать для злых дел.
— Подожди, — опешил я, — так ты не ранена?
— Господи, какой ты безмозглый… Нет, я не ранена…
Тогда чего я тут психую? Семь потов сошло! Я помчался в другой конец огорода, размахивая пистолетом, произвел еще два выстрела в воздух.
Демоница далеко не ушла. Она остановилась и обернулась в мою сторону. Перекосилось лицо, демон вылез наружу. Теперь я точно заставил ее рассердиться! Волосы торчком, шуба, измазанная грязью, стояла колом. Она шипела, как породистая гадюка. Я подходил, держа пистолет на вытянутой руке.
— Стреляй, сука! — выкрикивала она надтреснутым голосом. — Чего ж ты не стреляешь? Убей меня!
Нет, такого удовольствия я ей доставить не мог.
В этот момент она собрала все свои силы и пошла на меня! Сначала медленно, потом стала разгоняться. Распахнулась шубка, блеснули глаза. Это был какой-то злобный шквал, страсть, напор! Я невольно попятился, обернулся. За спиной возилась в грязи Варвара, делала попытки встать хотя бы на колени…
Загремели выстрелы с соседского участка! Полиция наконец-то добралась до нас!
Крапивина встала как вкопанная. Потом повернулась — вся такая открытая для шквала пуль! Я всполошился — кого тут тянет пострелять?
— Не стрелять!!! — взревел я. — Брать живой, мужики!
А то ведь воистину — реинкарнирует где-нибудь на Брянщине или в Еврейской автономной области, и где искать этого злобного духа? Затрещала ограда — полиция не церемонилась с собственностью граждан. Бежали двое — какие-то люди в черном, ей-богу! Черные куртки, черные шапки…
— Никита, это мы с Романом! — кричал Кривицкий. — Ирина Александровна, оставайтесь на месте, мы во всем разберемся!
Нет, она не могла оставаться на месте. Бешенство ее выкручивало, тащило в бой. Мы подступали втроем с разных сторон, она шипела, вертелась, а когда мы кинулись на нее, чтобы скрутить, дралась, как разъяренная львица! Она успела принять снадобье, но ритуал не завершила — в противном случае от нас бы мокрого места не осталось!
Мужики кричали от боли, мне тоже перепало по уху — она дралась всеми конечностями и даже головой. Ее не били, просто пытались повалить, выкрутить руки. Она выворачивалась, лягалась, кусалась, сыпала отборной бранью.
Губин подвернул ногу, Кривицкому она прокусила запястье, а мне врезала каблучком под дых, так что я на время удалился в офлайн. Когда я пришел в себя, Кривицкий, уткнув Крапивину носом в землю, сидел сверху, заламывая ей руки, и орал как ненормальный:
— Наручники!
Подлетел Губин с браслетами, защелкнул на запястьях. Дама лягнулась, и Губин, задушевно выражаясь, покатился по земле. Я сменил его, навалившись Крапивиной на ноги.
— Мужики, наножники есть?
— Нет, наножников нет, — ворчал Губин, приходя в себя. — Подожди, Никита, сейчас ремень выдерну…
Он вытащил из брюк ремень, стреножил непокорную особу. Нервно хихикал Кривицкий, обматывая носовым платком прокушенное запястье — дескать, закончился «танец с саблями». Задержанная выдохлась, лежала неподвижно, уткнувшись лицом в землю.
Мы приходили в себя, отряхивались, машинально обхлопывали карманы, ища сигареты. Никому из присутствующих еще не доводилось участвовать в таком. Оттого и смущение со стыдом.
— Что это было, граждане? — жалобно протянул Роман. — В ней же сила нечеловеческая…
— Да ладно, баба как баба, — фыркнул Кривицкий.
Я с растущим отупением разглядывал лежащую в грязи женщину. Неужели все правда? Какая же дичь у нее в голове? Неукротимый злобный дух, личность Усманского, личность Ирины Александровны Крапивиной… Три в одной?
Спотыкаясь, подошла Варвара. Она прихрамывала, икала, запахивала полы куртки, на которой ей Крапивина одним махом оборвала все пуговицы.
— Варвара Ильинична? — учтиво приветствовал ее Кривицкий. — Сегодня чудный вечерок.
— Да, ничего такой… — Варвара икнула. Она опустилась на колени перед Крапивиной, осторожно коснулась ее рукой. — Эй, под шубой…
И предусмотрительно отпрянула. Крапивина повернулась на спину, устремила на нас немигающий взгляд. В нем было что-то волчье, голодное — хотя и загнанное в клетку.
— Вадим? — проворковала она ангельским голоском. — Ты тоже здесь?
Кривицкий вздрогнул, напрягся.
— Здравствуй, родной, — засмеялась Ирина Александровна. — А помнишь, какая мягкая постель на первом этаже этой дачи? Помнишь, как нам хорошо тут было?
Роман удивленно уставился на товарища. Тот сглотнул, отвернулся. Варвара отошла в сторону, подняла с земли свою сумочку, которую зачем-то притащила из машины. Не могут женщины без своих аксессуаров!
— Где-то скотч был, сейчас найду… — И отшатнулась, когда на нее обрушился поток отборной брани.
Мы ехали колонной. Впереди полиция на «Тойоте» Кривицкого, следом наш «Террано». Всхлипывала Варвара — включила фонарик в телефоне и изучала свое отражение в маленьком зеркальце. На мой не слишком привередливый взгляд, ничего ужасного с ее отражением не случилось. В багажнике ворочалась Крапивина, мычала. Мы выехали из дачного поселка и встали вдоль обочины трассы. Я связался с Алексеем Головиным из службы безопасности — в эту ночь мне полагалось контактировать только с ним.
— Рад, Никита, что с вами все в порядке… — облегченно выдохнул Алексей. — Боялся вам звонить, пока вы не закончите… Как там полиция? Не ударила в грязь лицом… в ходе вашего незапланированного боестолкновения?
Всей полнотой информации этот парень, понятно, не владел. Но кое-что, как доверенный работник, должен был знать.
— Мы все ударили в грязь лицом, причем неоднократно, — усмехнулся я. — И даже Варвара Ильинична. У тебя есть инструкции для нас?
— Да, есть. Где вы находитесь?
— На Ордынской трассе.
— Подъезжайте к бывшему посту ГИБДД на Толмачевском шоссе и там ждите. Не волнуйтесь, пост не работает уже несколько лет; ГИБДД вы встретите где угодно, но только не там. Придется подождать минут пятнадцать. Поставьте машины так, чтобы не маячили с дороги. Подойдет черный микроавтобус «Форд». В нем трое мужчин. Вас абсолютно не волнует, кто они такие и не поддельный ли у них регистрационный знак. Они все сделают сами, вас это не касается.
Я потребовал
