Ник резко разворачивается и выходит из комнаты. Я у него на руках. Мои пальцы сомкнулись на его шее, как замок. Моя соломенная голова пытается переварить сказанное Димой, но каждый раз мысли соскакивают на другие вещи.
Объект спора…
У Ника очень классные духи. Когда я приду в себя, нужно сказать ему об этом.
При чем тут Макс?
Как же мне нравится быть у него в руках. Чувствовать биение его сердца и ощущать вибрации его голоса своим телом. Ладно, я потом подумаю обо всем.
9.2
Ник усаживает меня на переднее сидение своей машины, пристёгивает ремнем и садится за руль. Он давит на педаль так резко, что меня вжимает в кресло. Заметив это, извиняется взглядом и сбавляет скорость.
— Ань, просто скажи, что он что-то сделал, я вернусь и убью его. Я не оставлю ему шанса выжить. Клянусь. — Он серьезно сморит мне в глаза, я понимаю, что он не шутит.
Качаю головой:
— Не сделал. Не успел. — Скрипучим голосом отвечаю. — Как ты узнал?
— Костя. Он позвонил, сказал, что тебе стало плохо на вечеринке Димы. Он сказал, что ты потеряла сознание и этот урод понес тебя куда-то. Я приехал сразу. Как смог. — Последние слова прозвучали, будто извинение. Или же оправдание. — Как ты вообще попала туда?
— Он приехал домой. Забрал. Сказал, то там будет Макс и Саша.
— Почему ты не позвонила мне? Или Максу?
Я практически слышу отчаяние в голосе Ника. Мне стыдно подумать, что я стала этому виной. Что мое легкомыслие едва не довело до беды. А ведь Макс говорил мне, чтобы я держалась подальше от этого Димы.
Но ведь Макс виновен во всем этом не меньше.
— У меня нет телефона.
Я отвечаю короткими фразами, так как тошнота поднимается вверх по глотке. Любое лишнее слово может спровоцировать рвоту. А меньшее, чего бы мне хотелось — блевать при Нике.
— Я везу тебя в больницу. — Грозно говорит он, сжимая руль.
— В больницу? — Врачи, вопросы, анализы… — Не надо.
— Не обсуждается! Я не знаю, что он сделал с тобой.
— Просто что-то подсыпал в колу.
— Что-то? — Горько усмехается.
— Не думаю, что это что-то ужасное.
Мне не хочется как-то выгораживать Диму, но в больницу мне не хочется больше.
— Мы поедем в больницу, они помогут. Возьмем медицинское заключение, Костя подтвердит, что видел, как ты грохнулась в обморок и Дима понес тебя в комнату. Мне плевать, что его отец прокурор области — мы посадим этого ублюдка за попытку изнасилования. Или я убью его.
— Его отец прокурор?
— Это ничего не значит.
— Ник… — Я кладу свою руку поверх его. — Пожалуйста, не надо.
— Я не смогу оставить все так. — Он смотрит на мою руку. — Пусть лучше он сядет в тюрьму, чем я убью его.
— Если его отец прокурор, вряд ли он куда-то сядет. Как мы докажем, что он что-то подсыпал мне? Как мы докажем, что он отнес меня в свою комнату, чтобы изнасиловать, а не для того, чтобы я проспалась? Я не хочу, чтобы в итоге все выкрутилось, будто я накидалась чем-то на вечеринке и решила соблазнить первого встречного.
— И что мне делать? — Вздыхает Ник.
— Для начала, останови машину. Мне нужно…Я… Меня тошнит.
Ник останавливается и встревоженно смотрит на меня.
— Тебе плохо?
— Немного. Думаю, если я освобожу желудок, будет легче.
— Тебе нужна моя помощь?
— Нет, но можешь постоять рядом. Отвернувшись. Мне будет так немного спокойнее.
Ник кивает. Мы выходим из машины. Я прошу отойти его на пару метров и отвернуться — он послушно исполняет. После этого я упираюсь рукой в дерево и просто оставляю около него все, что пила и ела за последние сутки. Я стою, согнувшись, так долго, что начинается затекать спина.
В итоге мне становится лучше. Рвотные позывы прекращаются. Я вытираю рот ладонью и иду к Нику.
— Все хорошо? — Он берет меня за руку. Я чувствую тепло. Ура, я снова чувствую. — Стой, у меня где-то была вода.
Ник идет к машине и возвращается уже с бутылкой воды. Он разрешает сделать мне не больше трех глотков, чтобы меня снова не вырвало. Затем сливает немного воды мне на руки, я умываюсь. Прохладная вода в совокупности с ночным ветерком отрезвляют. Наконец-то ко мне начинает возвращаться ясность ума.
Вот только вместе с ней возвращается и тот страх, который я не доиспытывала в комнате. Он прямо жжется внутри. Меня пробивает дрожь. Я обхватываю себя, и мысленно виню в этом холод. Вот только мне не удается себя обмануть — я знаю, что это из-за страха. Я чувствую, как он сдавливает мне горло. Как мешает сделать вдох и выдох. Я ощущаю тяжесть в грудной клетке и хочу сорвать с себя всю одежду, чтобы начать дышать.
Ник замечает, что со мной что-то не так, ставит бутылку на землю и подходит вплотную.
— Ань, тебе снова плохо? — Он берет меня за плечи.
Отрицательно качаю головой. Глаза заволокло слезами. Я не хочу разреветься, но не могу контролировать тот ужас внутри. Он ищет выход и находит его в слезах. Я быстро моргаю три раза, пытаясь прогнать дурацкую пелену. Сглатываю ком, но делаю лишь хуже себе: все внутренности скручиваются, меня разрывает изнутри.
Первая сбежавшая слезинка прокладывает путь вниз по щеке. Я быстро смахиваю ее.
— Тебе больно? Почему ты плачешь? — Ник крепко сжимает мои плечи. Я снова качаю головой, и с глаз ручьем начинает вытекать страх. — Ох, малышка… — Он притягивает меня к себе и крепко обхватывает.
Прижавшись к груди Ника, я даю волю своей истерике. Не сдерживая всхлипов и судорожных вздохов, я даю выход эмоциям. Эти слезы очищают меня. Я чувствую это с каждой пролитой капелькой. Обхватываю талию Ника, сжав в кулаках его майку. Мне кажется, что я вот-вот упаду. Но он не позволит. Он так крепко прижимает меня, что даже если я вдруг потеряю сознание — просто повисну в его объятиях.
Одна рука Ника держит меня за талию, вторая гладит по голове. Первый мой глубокий вдох — его аромат. И это лучшее в мире успокоительное. Этот вдох становится спусковым крючком моего успокоения. Все во мне замирает, перестает болеть. Даже желудок, все еще скручивающийся, затихает.
Ник кладет мне на макушку свой подбородок. Теперь я окончательно чувствую себя в безопасности. Я притихла на его груди. Сглотнула последние слезы и заметила, что на футболке Ника красуется мокрое пятно. Наверное, это сделала я. А Ник или не заметил того, что вымок в моих слезах, или предпочел сделать вид, что не заметил.
Ник затих тоже. Мне стало интересно, о чем он думает. Думает ли он о том, что было бы, если бы он приехал чуть
