Ладно. Пусть эту ночь спит спокойно. Физическая нагрузка, день правильного питания и зеленого чая настроили меня на благодушный лад. Сейчас приму душ. И лягу спать пораньше. Силы восстанавливаются и красота возвращается, если спать ложиться раньше полуночи. Главное, не перепутать режим сна с режимом питания! Есть надо прекращать намного раньше.
Заходя в комнату, споткнулась о свой чемодан. Не разобранный. Как приехала, так и поставила у порога. И все на этом. Ох, мамы на меня нет…
Улыбнулась, вспоминая поездку в Тай. Слоны. Кайт. Приезд Кирилла. Наверное, в этом порядке. Главное, самому совершенству не проболтаться случайно, что он на почетном, но третьем месте.
Мое внимание привлекла надпись. Черные жучки-паучки… Иероглифы. Все-таки интересно, что они обозначают? Что здесь написано, на чемодане? Надеюсь, не что-то неприличное. А то поеду к тем, для кого японский знаком и опозорюсь. Хотя… Кирилл же ничего не сказал, хотя чемодан видел. Он же его знает! Японский. Наверняка бы сказал. Можно, конечно, в интернете посмотреть. Только это долго. Лень. Не хочу. Если вспомню — спрошу у Кирилла.
— Треньк! — требовательно позвал меня телефон.
О! Как раз к ночи. Призвала — появился.
«Не могу заснуть, скучаю». И фото. Лица у людей, которые сами себя фотографируют, самые что ни на есть специфичные. Только не у него. Он какой-то… идеальный. Во всем. Даже селфи и то — шикарное! Ехидное только очень.
— И я, — отвечаю, шлю смайлик со слезинкой.
«А фото?» — огорченно пискнул телефон.
— Вот буду красивой, как тогда, в шоколадном платье — тогда и только тогда.
«Идаааа. Ты…»
— Что? Твоя любовь?
— ДА.
Не задумываясь, не колеблясь.
Я вздохнула. Не знаю, что почувствовала. Слишком много всего. Но… почему-то и досаду тоже. До слез захотелось, чтобы этот мужчина был моим. И только моим. Ни с кем не делить. Ждать с работы. Спать в одной постели. Молчать, обнявшись. Я… ребенка от него хочу!
Дожила…
Телефон тоже молчал. На том конце провода задумались. Или заснули? Сознание потеряли от счастья? Ждут в ответ признаний от меня?
Может, стоило это все написать? Включить запись и прокричать? Потому что буквами все это выразить невозможно.
Я помедитировала над телефоном, не понимая, что мне делать. И написала:
«Я тебя люблю».
Молчание… Заснул? Обрадовался? Огорчился?
Да черт с ним, в конце-то концов! Нравится — не нравится, доволен-не доволен. Чему я там учила девочку на острове Пхукет? Главное, чтобы тебя все устраивало. И именно ты сама была счастлива, потому что ты — главное счастье, что у тебя есть! И другого не будет…
И снова к вопросу о том, что советы гораздо легче давать, нежели воплощать в жизнь.
Особенно такие, как «Будь счастлив», «не переживай». «Прекрати жрать на ночь; иди в спортзал; иди в бассейн; бросай курить — вставай на лыжи». Хорошо хоть у меня с этим проблем нет. Я вздохнула. Так. Ида! Соберись.
О, вот и еще один повод. Телефон забулькал, как мопс тети Фаи. И к чему бы это?
К звонку от мамы.
— Да, — осторожно проговорила я.
— Ида! — торжественно начала мама.
Как присягу зачитывала, честное слово! Такой серьезный настрой откровенно и пугал. Ну как минимум — сильно настораживал…
— Даааа, мам?
— Я ей все сказала.
— Кому?
— Фае.
Упппс.
— Я сказала ей, чтобы она не смела приходить к тебе на работу и отвлекать. Потому что это — бизнес. Это — репутация. И твоим клиентам совершенно нет необходимость быть посвященными в наши дела.
Бог мой! Мама — и праведный гнев. Да еще и не на меня…
— Маам…
— Что, доченька?
Вот, честно говоря, я планировала сказать, что я ее люблю. И очень благодарна за поддержку. Но получилось следующее:
— Мам, мне так нужна твоя помощь. Ты можешь поработать у меня?
Я ворочалась и ругала себя. Конечно, потом я ругала себя за то, что себя ругала. Потому что себя надо хвалить, холить и лелеять. Не поручать же такое важное дело посторонним. Нельзя себя ругать. Нельзя…
Вот кто меня за язык тянул? Что мне теперь с мамой делать? Чем я думала? А? Где она и где диета? Здоровый образ жизни в целом и йога в частности? Как сейчас вижу: ой, вы ж мои девочки! Как исхудали! Идочка, а почему пустой зеленый чай? Хотя бы печенье? И такое скорбное лицо с заламыванием весьма далеких от худобы рук.
Я вздохнула…
Если б до трясины собаки Баскервиллей стон души моей долетел — загнулся бы бедный пес от зависти.
Ночь уже. Завтра бегать и бегать. А никак не уговорить себя заснуть…
Утром меня настиг еще один кошмар тех, кто плохо спит — невозможность проснуться. После некоторых переговоров с будильником — он упрямый и если его обзывать, то звонит звонче и настырнее, я поднялась. И… зазвонил телефон.
Кто так невовремя?
— Слава? — удивилась я, услышав голос тренера по кайт-серфингу.
— Привет, Ида.
Поморщилась. Как можно быть настолько возмутительно-жизнерадостным в такую рань. Улыбается — и это прямо слышно, несмотря на тысячи и тысячи километров. Голос бодрый и наполнен энергией, как шампанское пузырьками. Вот просто — ФУ!!!
И ничего я не завидую. И ничего у меня голос по утрам не такой же, пусть там Вася и Дашка что хотят говорят!
— Ида?
Вот он говорит и улыбается. Ужасный человек.
— Да, — отвечаю я наконец.
— У тебя там все хорошо? Просто голос какой-то нерадостный.
— Зато у тебя — за двоих, — не выдержала я.
— Да, — довольно проговорил он. — У меня племянница родилась. Я подумал-подумал — и махнул домой на несколько дней.
— А…
Как-то ловелас Слава плохо ассоциировался с человеком, который мог «махнуть» через половину земного шара только потому, что кто-то там родился. Как же мы мало знаем о людях…
— Я вот что думаю. У меня пересадка в Москве, я болтаться буду полдня. Составишь мне компанию?
— Слава… — начала я недобро.
— Ида. Я понимаю. И не претендую на твое несговорчивое тело. Хотя ты зря…
И снова вижу улыбку: широкую, ясную, ну, просто Гагарин! Рычу. Ну, привет, собака Баскервилей. Вот как еще по-другому общаться с этим зоопарком? Улучшенный породистый кобель! Никак не переживет, что отказали…
— Я умею слышать «нет», Ида, — сказал Слава, выключив режим «мачо». — Покажешь мне Москву?
И мне вдруг становится интересно. Кто там, за личиной? Кто-то же там есть? Прячется за чередой масок. Кто? Такой же человек, как и я?
Наверное. И я смеюсь ему в ответ:
— Скажи еще, что Красной площади не видел.
— И в Кремле из Царь-пушки не стрелял, — хохочет он.
— Договорились. Прогуляемся, выпьем чая.
Он назначает время, отбивает. А телефон начинает звонить опять. Истошно и истерично.
Тааак. И что тут у нас?
Левончик… Ты ж мой царь зверей. Сам позвонил. Сам. Ну, держись.
— Да… — только и успеваю сказать, потому что дальше меня просто сносит. Лева сегодня фонтанирует.
— Погоди… Да успокойся ты!
