Камбуз. Еще один отсек, ничем не отличающийся от предыдущих: похожий на двухуровневый баллон с пропаном из тех, что давным-давно стояли во дворах неподалеку от жаровни для барбекю, только выросший до чудовищных размеров и накачанный затхлым воздухом. Здесь, впрочем, верхний этаж был не настолько забит, как в «Техобслуживании и ремонте»: стояли кресла, отдельные экраны, штук шесть полупустых кубов, стол. Обычные полосы эпифитного астродерна. Из одной стены выступал лес трубок толщиной с карандаш. Между ними раскинулась чья-то личная палатка, чьи грани – желто-костяного цвета и натянутые как сухожилия – чем-то напоминали латекс. Среди общего беспорядка, напротив друг друга высились два стула с липкими ножками.
Лианна стояла за фабрикатором, рылась в недавно открытом кубе.
– Нашла!
Она держала в руках колпак, чем-то напоминавший бондажный капюшон для фетишистов, с кучей шайб и крохотных болтиков, образовывавших тонкую сеть по всему черепу, оставлявший открытой только нижнюю часть лица: рот, челюсть, кончик носа. Две особенно выдающиеся шайбы торчали вместо глаз.
Внешние сверхпроводники. Пингеры с компрессированным ультразвуком. Устройство для объемного изображения и чтения/написания из черной кожи.
– Моя старая маска для игр, – объявила Лианна. – Я подумала, что тебе пригодится более дружелюбный интерфейс, чем Ракши.
«Костыли, значит. Для инвалидов, заключенных в реале».
– В смысле, у тебя же нет импл…
– Спасибо, – ответил Брюкс. – Думаю, обойдусь смарткраской, если ты не будешь настаивать.
– Но она не только для игр, – заверила его Лианна. – Маска заточена под КонСенсус, и гораздо быстрее любой краски. Плюс утраивает уровень ассимиляции всего, что ты почувствуешь. Идеально для порно. Все, что пожелаешь, – она закрыла куб. – Трудно придумать, чего эта маска не умеет делать.
Брюкс взял маску-капюшон. В руках материал казался немного масляным. Дэн перевернул его и прочел крохотное лого, парившее в виртуальном сантиметре от поверхности: «Интерлопер Аксессорис».
– Она полностью неинвазивная, – сообщила Лианна. – Только транскраниальная стимуляция и компрессированный ультразвук, даже опто…
– Я знаком с техникой, – заверил ее Брюкс; потом добавил:
– Спасибо.
– Если у тебя появится настроение поиграть, я с удовольствием присоединюсь.
Никаких упоминаний о его беспомощности в руках Валери и панической атаке. Она спокойно отнеслась к его невежеству, без всякой снисходительности смотрела на отсутствие имплантатов. Только дружба и желание помочь.
Брюкс почувствовал смесь стыда и благодарности. «Мне нравится эта женщина», – подумал он и повторил:
– Спасибо.
Других слов у него просто не было.
Лианна глупо улыбнулась:
– Не за что, – и сразу ткнула пальцем куда-то ему за плечо. – Думаю, Джим хочет с тобой поговорить.
Брюкс обернулся. Полковник бесшумно приземлился на палубу позади. Теперь он стоял там, будто извинялся; сумку за его спиной распирали изгибы и странные углы.
– Я не…
– Мне все равно нужно в трюм. Он твой, – подпрыгнув, Лианна исчезла в потолке, а Мур одним движением плеча скинул сумку, расстегнул печать, вытащил рулон какой-то паутины и протянул его Брюксу.
– Это тебе для переноски оборудования.
Дэн, чуть помедлив, взял его:
– Спасибо. Только оборудования я с собой не прихватил…
Полковник снова нырнул в рюкзак и на этот раз вытащил длинную зеленую бутылку; повернул ее так, чтобы Брюкс увидел этикетку с надписью «Гленморанджи».
– Нашел в каком-то кубике, – пояснил Джим. – И не спрашивай, как она туда попала. Может, подарок от продавца за крупный заказ. Или Чайндам захотел меня порадовать. Я знаю одно – это мой любимый сорт.
Он поставил бутылку на палубу и опять полез в сумку.
– Кстати, в комплекте с милым набором бокалов.
Мур махнул в сторону клейких стульев:
– Занимай место.
* * *Он открыл бутылку; в воздухе сразу повеяло торфом и древесным дымом.
– Технически мы не должны возиться с открытыми жидкостями даже при ускорении в одну третью же, но в «грушах» по вкусу все напоминает пластик.
Брюкс протянул бокал.
– Могу предположить, – Мур позволил дрожащей при низкой гравитации капле покинуть бутылку, – что ты слегка раздражен.
– Может быть, – признал Брюкс. – Когда не пачкаю штаны от экзистенциального ужаса.
– Еще недавно ты занимался своими делами, отдыхал в турпоходе…
– Я вообще-то полевыми исследованиями занимался.
– …как вдруг угодил под перекрестный огонь в войне транслюдей. А потом и вовсе очнулся на корабле с мишенью, нарисованной прямо на корпусе.
– Я действительно постоянно задаюсь вопросом, что я тут делаю. Каждые тридцать секунд, или около того.
Они чокнулись бокалами и выпили. Брюкс одобрительно хмыкнул, когда от жидкости приятно потеплело в горле.
– Конечно, в том, что ты здесь, есть определенный риск, – признал Мур. – И за это я приношу извинения. С другой стороны, если бы мы не взяли тебя с собой, скорее всего, ты бы уже умер.
– Мы хоть знаем, кто нас преследует?
– Не на сто процентов. Желающих много. Даже троглодиты в списке есть, – полковник пригубил виски. – Иногда Лианна сильно нас недооценивает.
– Но почему? – Тут Брюксу пришла в голову мысль: – Рой же не украл этот корабль?
Мур засмеялся:
– Ты хоть знаешь, сколько открытий уже запатентовали Двухпалатники? Они могли бы купить флот таких кораблей за наличку, если бы захотели.
– Тогда почему?
– Рой вполне справедливо считали угрозой, даже когда монахи сидели в пустыне и не высовывались. Теперь мы находимся на корабле, который может донести нас куда угодно, от «Икара» до «о’нилов». – Он посмотрел на виски. – При таких обстоятельствах уровень угрозы лишь возрастает.
– Значит, мы летим на «Икар»?
Мур кивнул:
– Подозреваю, что наши преследователи об этом не знают. С их точки зрения, мы просто срезаем путь по внутренней системе и направляемся куда-то еще. Наверное, поэтому они так долго сдерживались. – Он опустошил бокал. – А вот «почему» – вопрос неоднозначный. Если мы будем считать преследователей силой, у которой есть цель, это будет не слишком продуктивно. Лучше думать о них… как об очень сложных системах, которые делают то, что должны делать системы. Реагенты могут как угодно объяснять свою роль в реакции, но их точки зрения имеют мало общего с реальной химией.
Брюкс взглянул на собеседника новыми глазами:
– Ты буддист, что ли?
– Солдат-буддист, – Мур улыбнулся и снова наполнил бокалы. – Мне нравится.
– «Икар» был частью… увеличительного стекла?
– Вряд ли. Хотя сбрасывать эту возможность со счетов нельзя. Он находится в зоне риска.
– Тогда почему мы туда летим?
– Опять это слово… – Полковник поставил свой бокал на ближайший куб. – По сути, мы – разведчики.
– Разведчики?
– Двухпалатники считают наше путешествие чем-то вроде… паломничества, – он едва заметно, криво улыбнулся. – Ты, конечно, помнишь о миссии «Тезея».
Фраза была слишком риторической даже для знака вопроса.
– Разумеется.
– И знаешь, о топливной технологии, которую она использовала… использует.
Брюкс пожал плечами:
– «Икар» раскалывает антиматерию и лазером отправляет квантовые спецификации, «Тезей» по этим схемам штампует собственные запасы, и ба-бах! Куча антипротонов, ешь, сколько влезет.
– Почти. Важно, что «Икар» передает топливные спецификации на двигатель телематерии «Тезея» уже больше десяти лет. Недавно появилось предположение, что по этому же лучу что-то пришло в ответ.
– Разве «Тезей» не должен посылать собранные во время экспедиции образцы?
– Фаб-канал «Тезея» шел в карантин, расположенный на низкой околоземной орбите.
