Но тогда ему пришлось бы сражаться с каждым из его солдат. С каждым. До смерти. Этому ты завидуешь? Такой преданности? Это желание Альтсина Авендеха, скучающего по воровским связям Лиги Шапки, — или Кулака Битв, жаждущего найти себе новых почитателей? Или же — тоскующего по братству оружия, откованного в борьбе?
Да на хер все это!
Он отвернулся от лейтенанта и, расталкивая солдат, двинулся к двери, которая слишком долго блокировала им дорогу.
Двое стражников лупили в нее топорами, но черное дерево, тверже любого дуба, и не думало уступать. Альтсин протянул руку к ближайшему бойцу.
— Твой топор, солдат.
Видимо, в голосе его прозвучало нечто странное, поскольку упарившийся мужчина молча отдал ему оружие. Это был военный топор на довольно коротком древке с удлиненной бородкой и массивным обухом. Лучше подходил для рубки голов, чем дерева.
Вор постучал в дверь, прислушиваясь. Что-то подсказывало ему, что доски тут как минимум три дюйма толщиной…
Он потянулся за Силой, вливая ее в руки и ноги. И вдруг, держа в руке топор, почувствовал дикую радость, счастье и удовлетворение. Как никогда ранее. Танцующее пламя факелов замерло на миг, а Альтсин взмахнул коротко, от предплечья, словно дрался палкой на портовой улочке, и ударил в дверь. Точно в два дюйма от ее левого края, примерно на палец ниже косяка. В точке, где, как он заметил на предыдущих дверях, находился горизонтальный прут, выполняющий роль петель.
Ударил обухом, чтобы острие не завязло в дереве, развернул оружие и повторил движение снизу, симметрично, на два пальца от края, в дюйме над порогом. И прежде, чем стих звук второго удара, Альтсин отступил на шаг и пинком в центр двери снес ее с петель.
Те влетели внутрь так сильно, что стукнулись о противоположную стену.
Кто-то из солдат протяжно вздохнул и обронил преисполненным уважения голосом:
— Чтоб меня Бык трахнул обеими рогами в волосатую жопу.
Вору пришлось делать вид, что он этого не слышит, поскольку был уверен, что если фыркнет смехом, тот прозвучит слишком пискляво и нервно, а не зловеще и грозно. Альтсин все еще чувствовал пульсацию Силы, бьющую в голову, словно вино, мир вокруг все еще казался погруженным в полужидкое стекло: медленным и спокойным. А он жаждал боевой ярости, крови и сражения. Жаждал… взмахнуть топором и почувствовать, как под тем лопается череп… потому что во время битвы кровь пахнет, как фиалки, а выпущенные кишки похожи на запах свежевспаханной земли. Ранее, когда он сражался и должен был отбивать чьи-то нападения, — это была самооборона, а не настоящий бой. А теперь за ним — отряд товарищей, а впереди прячется мерзкий и достойный презрения враг.
И он близко.
Альтсин переступил через порог, прямо в погруженное в полумрак помещение, довольно сильно напоминавшее то, с винтовой лестницей. Вот только вместо лестницы и люка над ней посредине комнаты его ждали клыки и когти.
Первая тварь бросилась на него, едва лишь вор сделал шаг от порога. Массивная бестия с телом горного льва и головой, украшенной волчьими челюстями. Челюстями побольше и поменьше.
Сходя с линии атаки, Альтсин рубанул сверху, экономным ударом, чтобы клинок не завяз случайно между костями, а потом, вырывая топор из черепа, встал лицом к очередному нападавшему. Бестия как раз оторвалась от стены и серой тенью бросилась на него — змеиным движением, брюхом по полу и широко расставив лапы.
Он не стал ждать, прыгнул вперед и мощным ударом сверху разрубил ей башку, пригвоздив к палубе и не теряя времени на то, чтобы вырвать топор, поскольку третье создание — с телом гончей, но в два раза большей, чем какой-либо пес, — как раз летело в его сторону. Вор поймал его за передние лапы, сломал их, будто те были лишь сухими веточками, развернулся на пятке и швырнул животное в стену. Оно ударилось с такой силой, что распласталось по дереву, как мокрая тряпка, а потом скользнуло вниз, на пол, оставляя влажный след.
Альтсин замер, прислушиваясь. Три… было только три твари. Еще несколько ударов сердца назад — живых и смертельно опасных, а теперь — мертвых. «И это мы… он… я… я это сделал». Все эти дары — умение сражаться топором, которым никогда ранее ему не приходилось пользоваться, похожие на танец движения в бою, когда ни одно из них не лишнее, знание, в каком месте окажется следующий враг и как его свалить, — все это теперь было частью его личности. Больше, чем мышечная память, которую тело получает после многолетних тренировок, больше, чем инстинкты дикого зверя.
«Отчего это так тебя удивляет?
Ведь ты Объял душу бога, который родился из…
Который возник как…»
Он упал на колени, сотрясаемый дрожью, словно сквозь туман фиксируя, как в помещение вливается поток вооруженных людей, как его окружает кольцо стали, но солдаты стоят спиной к нему, прикрывая его собственными телами и щитами.
— Ты в норме? — Лейтенант протолкался между стражниками и присел на корточки. — Когда я говорил, чтобы ты показал мне, что умеешь, то не имел в виду убийства этих тварей голыми руками.
Альтсин зажмурился, не желая смотреть в ухмыляющееся лицо.
— Ох-х-х, — простонал он. — Заткнись. И д-д-дай мне минутку…
«Это бой, — понял он вдруг. — Настоящее сражение не на жизнь, а на смерть, а не какая-то там стычка с голодными охотниками. Ты Объял душу бога, но, чтобы получить его знание, вырвать секреты, по-настоящему с ним соединиться, тебе нужен танец смерти и крови. Сражение, когда нет времени на размышленья. Тогда Объятие станет полным. Абсолютным. Настоящим».
«Я не хочу этого. Великая Матерь, Защитница Потерянных, я не хочу этого. А Оум…» Вдруг накатил дурацкий смех. Ты, жалкий умник, сопливый дурак. Этот божок тобой манипулирует. Отослал тебя, приказывая искать ответы, указания, чтобы открыть истину о прошлом мира, а на самом деле знал, что тебе придется тут сражаться и что ты — в конце концов — поймешь, что нет никакой разницы между ним и тобой. Деревянный божок и Кулак Битвы, Владычица Льда или Близнецы… Все родились из снов и мечтаний обычных смертных.
Альтсин встал, хотя голова его закружилась, а свет факела немилосердно резал глаза. Вор понимал, что солдаты смотрят на него с некоторым уважением, хотя на самом деле он ничего тут пока что не показал. Ничего.
— Есть два выхода, господин лейтенант! — раздалось из-под стены. — Один закрыт, второй нет. Собак сюда.
Псы вошли, вздыбив шерсть, напряженные, рыча на трупы тварей. Светловолосый стражник успокоил их несколькими словами и дал понюхать пару кусков материи.
— Искать.
Альтсин знал, какие двери они укажут, еще до того, как собаки сдвинулись с места. И знал также, что это будут те,
