Как позже выяснилось, иные из моих догадок были не так уж далеки от истины, и, останься я в Сат-Хариме со своими коллегами, моё участие могло бы ускорить разработку Искателя на год-другой.
Хватало и безумных идей. В иные моменты я намеревался изобрести Искатель, только наоборот: научиться самостоятельно отправлять сигнал, связаться с собратьями и передать им своё местонахождение. Конечно же, ничего не вышло, и в моменты передышки между работой мысли и пустыми мечтаниями я осознавал, что от моих желаний и действий сейчас не зависело ровным счётом ничего. Всё, что мне оставалось делать — это верить в своих братьев и ждать спасения.
Со временем я прекратил попусту растрачивать энергию каркаса и полностью отключил двигательные функции. Оставил зрение и слух, но и они медленно, но верно выедали запасы энергии. Тогда я стал включать их раз в сутки, насколько мог эти самые сутки определить: не просачивается ли свет сквозь толщу снега, не слышны ли удары лопат над головой.
И всё же энергия закончилась, и с приходом очередного дня мой каркас полностью отключился. Не сказать, чтобы многое изменилось — меня в любом случае окружала тишина и непроглядная чернота. Разве что я утратил последнюю связь с окружающим миром, и больше не мог знать, что происходит вокруг.
Шло время, утратившее всякий смысл. Минуты, месяцы и годы слились воедино. Я был. Я существовал. А вокруг меня распростёрлась бескрайняя пустота, и лишь она составляла мне компанию. Я не знал, лежу ли до сих пор, погребённый под лавиной, или моя душа трясётся в кармане удачливого бродяги, раскопавшего красивый черепок после очередного схода снега. А может, миру давно пришёл конец, и мой каркас одиноко летит через бескрайние просторы вселенной.
А потом что-то случилось. Словно встряска после долгого сна, словно гром среди ясного неба, произошло событие. Для вас подобная формулировка может прозвучать странно, но я провёл целую вечность в пустоте, где не происходило никогда и ничего. Далеко не сразу я осознал, что происходит. Шокированный внезапным нарушением ставшего столь привычным небытия, далеко не с первой попытки я распознал столь знакомый процесс подключения проводов.
«Ты слышишь меня, Алмейтор? — обратился ко мне гудящий голос, который мог принадлежать только голему. — Моё имя — Налар. Твоим страданиям пришёл конец. Я нашёл тебя, и скоро мы будем дома. Потерпи ещё немного».
Ни собственноручно проведённые исследования, ни зачитанные и заслушанные до дыр тексты и песни не запомнились мне столь отчётливо, не вгрызлись в память так сильно, как эти слова. Я запомнил их наизусть, от первого до последнего, а в будущем эти слова стали своего рода ритуальной речью ордена собирателей, о появлении которого я узнал в тот самый день.
Я провёл с Наларом и его отрядом ещё несколько месяцев, пока мы — то есть, они — не разыскали всех до единого големов, пропавших в горных долинах. Энергия наших каркасов давно истощилась, не оставив иного выбора, кроме как бросить их и провести остаток пути до Сат-Харима в грудных хранилищах собирателей, подключёнными к чужим органам зрения и слуха.
А затем, как никто другой зная, сколь ужасная участь уготована пропавшим големам, я вызвался добровольцем и стал собирателем, с тех самых пор посвятив всю свою жизнь поиску и спасению потерявшихся собратьев.
Вот уже сто двадцать лет я хожу по миру и провожу спасательные операции — как один, так и в составе поисковых отрядов, — но во мне до сих пор жива память о том ужасе, о тех семидесяти годах, проведённых под толщей снега. О вечности в нескончаемом мраке. До сих пор во мне живёт страх, что однажды это повторится, и вечная каторга, от которой я ускользнул в северном царстве вьюг и метелей, снова примет меня в свои объятия.
Вот почему я так испугался, когда вы вознамерились бросить меня. И можете не сомневаться — собранные мной души перепугались ничуть не меньше. Ведь они всё видели и слышали, и едва обретённая надежда на спасение снова чуть не покинула их.
Помолчав немного, Алмейтор добавил в завершение:
— Благодаря Искателю и малым детекторам душ мы способны вызволить собратьев почти из любой точки мира. Века исследований научили нас ориентироваться и сохранять каркасы в любых условиях: избегать снежных лавин в северных пиках, пересекать реки и болота восточного Вендарлена, не теряться в бесчисленных норах дурдских подземелий и отбиваться от хищников в диких лесах Кеварина. И всё же до сих пор остаются места, недоступные для понимания величайших умов Сат-Харима.
Турта — одно из таких мест. Останься я здесь, лишённый двигательных функций, и никто из собратьев ещё много лет не сумеет прийти мне на помощь. Меня снова встретит вечность. Слепое и глухое ожидание, когда очередная тайна этого мира будет разгадана и отряд собирателей, получивший добро на посещение некогда запретной зоны, найдёт меня и вытащит из глубин мрака. Уж не обижайтесь, но на вас я в этом деле совсем не надеюсь.
— И правильно. Но если ты так боишься здесь сгинуть, может, тогда и вовсе не стоило сюда переться? Ты, как я понимаю, в Сат-Хариме не единственный собиратель.
— И подвергнуть опасности своих собратьев? Нет, господин Марей. Я не позволю никому другому подвергнуться такому риску. Я избрал для себя это бремя, и буду нести его до самого конца.
— Вот только пока что нести приходится как раз тебя, — ухмыльнулся проводник, похлопав голову по щеке. — Всё-то вам хочется погеройствовать… — негромко добавил он.
Сайтеми молча и почти неслышно обнажила меч; только мелькнувшее мерцание ангельского клинка выдало, что дева приготовилась к бою.
— Слышите? — негромко спросила она. — На луркера не похоже.
Группа находилась среди развалин ремесленного квартала. По бокам широкой дороги протянулись массивные кирпичные цеха и деревянные хранилища. Как раз со стороны ближайшего склада, ниже уровня земли раздавался скрипучий лай.
— Не обращайте внимания, это не монстр, — отмахнулся проводник. — Железная псина из Сат-Харима. Ещё при жизни Турты хозяин того склада где-то раздобыл её и приспособил охранять подвал. До сих пор сидит там и тявкает, едва заслышит чьи-нибудь шаги.
— Но как она уцелела за все эти годы? — удивилась дева.
— Механоиды запрограммированы не растрачивать энергию попусту, — пояснил Алмейтор. — Если пёс получил приказ охранять подвал, то ему незачем было тратить силы на попытки выбраться наружу, как сделал по глупости я в своё время. После гибели Турты он, скорее
