Он молча кивнул. Интереса ко мне в его взгляде не прибавилось, скорее, увеличилось отчуждение. Но это меня не смутило:
— Вы сделали большую глупость, когда взяли на себя чужую вину.
— Линда, прекрати, — возмущенно сказал Дитрих.
— Нет, — упрямо сказала я. — Он должен понять, что, защищая Магдалену, он защитил совсем другого человека, из-за чего пострадал сам, пострадал Штефан и пострадала Магдалена.
— С чего вы решили, что я взял на себя чужую вину? — процедил Фридрих.
— Неважно, — отмахнулась я. — Магдалена этого не делала, понимаете? Результаты ее сканирования показали, что она никогда не имела дела с запрещенной магией. Никогда, понимаете? Вас ввели в заблуждение личиной.
— Серьезно? — Он желчно расхохотался. — Меня ввели в заблуждение личиной? Инорита, уверяю вас, там не было никаких личин, а все, кто там был, были собственной персоной. Даже если они потом лили слезы и говорили, что их там не было.
Это было почти признание. Но признание, оставляющее место для маневра. На что всегда можно было сказать: «Вы меня неправильно поняли. Разве я что-то говорил про Магдалену? Да ни полслова». И его глаза, больные глаза человека, который все так же любит того, кого не может простить.
— Ее там действительно не было. — Дитрих сел рядом со мной. — Это в нарушение правил, конечно, но я могу вам показать результаты ее сканирования. После подписи соответствующего соглашения, разумеется.
На лице Фридриха явственно проступило сомнение, но все же было видно, что он хочет отказаться и уйти. Я торопливо заговорила:
— Фридрих, ей очень плохо. Я не знаю, что там происходит и почему, но она почти не походит на живого человека. А вот на управляемую куклу — да.
— Но ментального влияния на нее не выявлено. — он скорее утверждал, чем спрашивал.
— Не выявлено, — согласился Дитрих. — Но выявлены странности, которые наши менталисты не могут объяснить.
— Возможно, есть методики закрытия части воспоминаний от сканирования, — почти равнодушно сказал он.
Внешне равнодушно. Но в глазах зажегся огонек надежды. Слабенький такой, который может очень легко погаснуть от некстати сказанного слова.
— Фридрих, если бы вы ее видели после сканирования, как я, вы бы поняли, что она закрыться ни от чего не смогла бы. Да у нее душа с трудом в теле удерживалась, на что все силы и уходили.
— Что? Что ты сказала? — Дитрих выглядел необычайно встревоженным.
— Было похоже, у нее все силы уходят, чтобы удержать в теле душу.
— Нам нужно срочно назад, к Карлу.
Он потащил меня на выход.
— Подождите, — нас догнал растерянный Фридрих. — Вы говорили, что покажете результат сканирования.
— Покажем, — жестко сказал Дитрих. — Эггер, вы идиот.
Как ни странно, Фридрих проглотил оскорбление и молча пошел с нами. Я недоумевала, что же такого сказала, что нам так срочно пришлось возвращаться в Сыск, но Дитрих не торопился мне ничего объяснять. Возможно, потому что с нами был брат Штефана, которого он попросил подождать, когда мы остановились перед дверью кабинета Карла.
— Быстро вы вернулись. — Хозяин кабинета поднял глаза на нас от бумаг. — Что-то случилось?
— Случилось, — ответил Дитрих. — Сколько раз Эггер оставлял зелья у себя в квартире для иноры Кремер?
— Два.
— Два раза — это по результатам ее сканирования. А сколько говорит он?
— Подожди. — Карл закопался в ворох бумаг, вытащил нужный отчет, вчитался и пораженно выдохнул: — Четыре. Тут указано, четыре раза она забирала. То есть он так считает, что четыре. А она уверена, что два…
ГЛАВА 36
Поначалу Карл весьма скептически отнесся к несоответствию.
— Этого не может быть, — сказал он. — Я ее сам смотрел. Следов затирания нет, ментального влияния — тоже. Такого я не пропустил бы никогда. Может, Эггер напутал чего?
— А там ничего этого и нет, — ответил Дитрих. — Между прочим, в коридоре Фридрих Эггер. Я ему обещал показать результаты сканирования иноры Кремер. Так вот, из его слов понятно, что он покрывал эту самую инору, которая тогда была еще его невестой, а порвал с ней, поскольку она все отрицала.
— Но прямо не сказал?
— Нет, не сказал. Оставил себе возможность отвертеться. Ты не о том спрашиваешь. — Вкрадчивости Дитриха позавидовала бы самая аристократичная кошка. — Ты же сам у нее не нашел и следов использования запрещенной магии… А получается, она там была…
— Ошибиться я не мог.
Карл был в себе уверен. Никаким несоответствием сканирования и реальных событий эту уверенность было не поколебать. Но Дитрих знал, что говорил. И главное — понимал, что происходит. В отличие от меня — я не могла представить, как Магдалена могла где-то быть и не знать об этом. Карл смотрел на Дитриха, но тот не торопился отвечать.
— Гипноз? — предположила я.
— Нет, я бы увидел следы, — небрежно бросил хозяин кабинета. — Гипноз, особенно постоянный, не скрыть от опытного менталиста. Нет, положительно, о гипнозе речь не идет.
— Тогда кто-то ходил под личиной иноры Кремер? — предположила я. — Сам Кремер, да?
— Интересное предположение, — ответил Дитрих. — Только никак не объясняющее, каким образом личина проникала в квартиру Эггера. Защите-то все равно, личина или нет, она пропускает по ауре. А точная имитация чужой ауры невозможна.
— Дирк, ты меня озадачил, — сказал Карл. — Получается, что она совершила преступление, за которое наказали Фридриха Эггера, но не совершала. Проникала в квартиру Штефана Эггера четырежды, но была там дважды. Объяснений я не вижу.
— Я тоже не видел, пока Линди не сказала… Линди, повтори, что ты говорила Фридриху Эггеру про инору Кремер.
— Когда я ее видела, она выглядела так, словно все силы уходили на удержание души в теле, — недоумевающе повторила я. — Это же только мое впечатление, Дирк. Она выглядела ужасно, да, но это может ничего не значить.
Но Карл так не считал — неожиданно для меня он выругался и стукнул кулаком по столу. Громко стукнул. Так, что я вздрогнула, а со стола на пол посыпались бумаги. Наверняка среди них были и особо важные, а не только прошение о
