— Мелкий? А что, ему подходит, — скупо улыбнулся белый халат, — но эти клинки… Они бесполезны в наших реалиях. В бою против богомола-гвардейца, шансов у большинства людей практически нет.
— Не скажи, — покачал головой второй, — тяжи уже сейчас показывают впечатляющие результаты! Ну да ладно, поживем-увидим. Жаль, что все эти способности выпадают совершенно случайно, и только у тех, кого группа крови…
— Слушай, мне кажется или он уже в сознании и нас слышит? — перебил его халат.
— Погоди… Действительно! Вот это адаптивность… — военный с интересом посмотрел на находящегося в полупрозрачном коконе виртуальной реальности бойца, — А ты, Мелкий, поспи. Нехорошо подслушивать разговоры взрослых дяденек.
* * *Водоворот воспоминаний смял искусственную плотину, блокирующую память и Паше приходилось прилагать все свои силы, чтобы вырваться из бесчисленного множества картинок и «видеофильмов». Уловив где-то вдалеке яркий огонек интереса, парень всеми фибрами своей души потянулся к нему. Голова закружилась, перед глазами замелькали серые тени. Очнувшись в камере, Паша, дрожа от напряжения, попытался сжать руки кулаки:
— Эти эксперименты… Сволочи! Нельзя же так!
Пальцы не хотели слушаться, а мир подмигнул парню тысячами оттенков серого, сквозь которые ровно пульсировал ярко-алый огонек.
Сфокусировав взгляд, парень с удивлением обнаружил, как тот самый огонек, который помог ему выбраться из водоворота кошмаров, превратился в стоящего перед ним тяжа. Паша с облегчением перевел дух.
«Я — на „Оплоте“. Во рту — металлический привкус, который появляется во время гиперпрыжка. А значит все идет по плану. Главное, чтобы тот капитан из альма-матер выполнил свое обещание… Но об этом лучше пока не думать…»
Несколько мгновений парни молча смотрели друг на друга.
— Что ж, — наконец проговорил Вадим, поднимая забрало шлема и с удовольствием рассматривая матовые клинки, в которые превратились руки Паши, — нам определенно будет, о чем поговорить в течение полета.
Глава 4
Мелкий и Вадим
Если говорить о страхах, то раньше Мелкий больше всего боялся бедности и нищеты. Его до дрожи в коленях приводила мысль о том, что его семье придется голодать. Эта мысль пугала его даже больше, чем темнота. Но после службы в армии, особенно когда его перевели в звено разведчиков средних МД, к Пашиным страхам добавилась еще и клаустрофобия. Причем главную роль в практически мгновенном появлении фобии сыграли расположившиеся в соседней казарме тяжи.
Когда несколько десятков лет назад первые партии не прошедших до конца лабораторных испытаний МТД высылались на «жучиный фронт», земляне сплошь и рядом оказывались замурованными в железные гробы. Причин было много — выход из строя реактора, сгоревшая электроника, перебитый узел контроля движения и многое, многое другое. Тяжело не сойти с ума, слыша, как в полной темноте тысячи хитиновых лапок бегают по твоему скафандру. Хуже этого мог быть только скрежет, издаваемый вгрызающимся в сочленения доспеха жуком.
А когда Рой начал использовать медленно умирающих от голода, жажды и нехватки воздуха пехотинцев в качестве гнезд для кладки личинок, тяжи тайком от начальства стали таскать на себе плазменные гранаты. Кто-то ставил таймер на сутки, кто-то, проявляя чудеса инженерной мысли, плел взрыватель из проволоки… Не нужно говорить, что количество условно мирных потерь в рядах тяжей разом скакнуло на несколько процентов — кто-то забывал обнулить таймер, кто — неловким движением задевал саморучный взрыватель.
Ну, и конечно, же не обошлось без возникновения дурацкий армейских традиций. Взвод Мелкого первым прошел «боевое крещение». Дедушки с радостью продемонстрировали приехавшим с учебки новичкам каково это — сутки лежать в монолитном доспехе первых моделей, не имея возможности пошевелить ни рукой, ни ногой.
Мелкий уже через пару часов испытал жгучее желание разорвать доспех изнутри и больше никогда в него не залезать, но навыки, вбитые на уровне мышечной памяти, не давали эмоциям взять контроль над телом. Парню не оставалось ничего другого, как погрузиться в боевую медитацию. Как потом оказалось, он пролежал в доспехе трое суток. Именно в тот момент способность к мимикрии, выявленная после серии лабораторных экспериментов, проявилась у него на полную катушку. Даже умудренные жизнью и десятками боев, ветераны-тяжи не обратили внимание на лежащий у стены склада МТД.
Как потом оказалось, за эти трое суток на него завели уголовное дело по факту самовольного оставления части и объявили в имперский розыск. Парень же, придя в себя чуть не свихнулся, когда понял, что до сих пор находится в персональном саркофаге. Два часа паники после «спячки» стоили Мелкому нескольких килограммов нервов.
Разум твердил, что еще чуть-чуть и его вытащат сослуживцы, но ум, попавший под власть эмоций, плевал на все логические доводы. Именно тогда Мелкий превратил свои руки в клинки совершенно осознанно. Стоило только парню пробить доспех черным, матовым лезвием, в которое превратилась его правая рука и медленно, но верно, будто консервную банку, начать вскрыть свой скаф, как его тут же обнаружил дневальный. Вместе с дневальным на странные звуки, доносящиеся со склада, примчался и дежурный патруль. После того, как парня вытащили из доспеха, на его висках не осталось свободного от инея седины места.
Конечно, на данный момент, вероятность такого исхода сводилась к тысячной доле процента, и некоторые тяжи, например, тот же самый Вадим, умудрялись вести бой и передвигаться при практически севшем генераторе, но для Мелкого такое было не под силу.
Вот и сейчас, находясь в капсуле крио-сна, парень до чертиков боялся не заснуть.
— Не ссы, Мелкий, — весело крикнул ему Вадим, — даже если тебя по уши напичкали той черной дрянью, уснешь, как миленький!
С тяжем они нашли на удивление много общего. И пусть один проходил спецподготовку, на которую пошел добровольно, а второй — санкционированное СИБ «восстановление» после принудительного недельного курса накачки боевой химии, контора была она. Ученые РИ твердо решили создать человека 2.0 и уверенно шли к своей цели. Оба испытывали проблемы с мировосприятием — краски окружающего мира почему- выцветали, сменяясь тысячами оттенками серого. Вот только у Мелкого процесс проходил намного медленней.
«Понимаешь, Вадим, мне просто есть ради чего, а точнее ради кого жить» — как-то раз поделился с товарищем Паша.
Парень поначалу долго костерил себя по чем свет зря, переживая из-за того, что Вадим узнал его секрет. Паша решил, что тяж обязательно воспользуется информацией и продаст её, скажем, армейцам или СИБ, про которых ходили слухи один неприятней другого. Да и не случайно Паша Мелкий оказался в компании каторжников. Это был единственный способ уйти от начавшейся за суперами охоты. И причина была проста — черная жидкость, похожая на ртуть, которую закачивали в испытуемых через специальные спиралевидные
