Найдя дверь, я спокойно толкнул ее, а она взяла и открылась. Войдя осторожно внутрь, завел во двор и лошадь, ведя ее под узды.
– Здесь кто-нибудь есть? – спросил больше у Арагура, но неожиданно получил ответ от человека.
– Господин вернулся? – проскрежетал какой-то старик, стоящий на крыльце. Он зачем-то держал над головой канделябр с зажженными свечами. При этом он слегка щурился, словно пытался разглядеть что-то в темноте. Вот только на дворе стоял день.
– Вернулся, – ответил я, подходя к крыльцу ближе. Неужели слепой? Зачем тогда свечи?
– Это хорошо, – опустив канделябр чуть ниже, старик посмотрел на меня. И его взгляд совершенно точно не выглядел слепым. – Скоро обед будет готов.
– Для начала я хотел бы помыться, – сказал я, а потом поглядел на лошадь. – Пристроить бы куда-нибудь.
– Хорошо, – старик медленно, одну за другой, задул свечи и поставил канделябр на крыльцо. Разогнувшись, он забрал у меня узды. – Ступайте в дом, господин. Ваша комната готова. Отдохните, а я пока лошадь пристрою и после позабочусь о горячей воде.
Я не стал спорить, хотя поначалу хотел сам отвести лошадь куда нужно, но потом подумал немного и вошел в дом. Особняк не был большим, поэтому я достаточно быстро осмотрел его. Особого богатства не заметил, да и сильно не присматривался. Несмотря на то что Арагур сделал меня официальным владельцем всего этого, я всё равно ощущал себя чужаком. Впрочем, я не сильно расстраивался, подумав, что собственная жилплощадь вполне может понадобиться в будущем, если я всё-таки надумаю остепениться и жить спокойно.
А что? Все вполне неплохо. Дом есть, имя есть, история рода есть, знакомства тоже. А то, что земли нет, так недолго и заработать.
Отыскав комнату, которую вполне можно было назвать господской, я улегся на кровать и закинул руки за голову.
Итак, пир через неделю. Что делать до этого времени?
– Тренироваться, – посоветовал Арагур, и я полностью с ним согласился.
Да, в дороге на меня почти никто толком не обращал внимания, но всё равно приходилось ехать. Передвижение всё равно отнимало часть концентрации и мешало. Зато теперь у меня будет целая неделя свободного времени, сто шестьдесят восемь часов, которые я могу провести тренируясь, не прерывая процесс.
– Плохая идея, – тут же отреагировал Арагур. – Хотя бы раз, но нужно будет «поспать».
– Ладно, – отозвался я нехотя, рывком поднимаясь. Выйдя из комнаты, спустился вниз. Там перед лестницей пыхтел старик, пытающийся затащить на второй этаж большую лохань. – Давай сюда, – сказал, перехватывая у него тяжесть. Хотя лохань была скорее неудобной, чем тяжелой.
– Но, господин… – задребезжал старик.
«Как его зовут хоть?» – задал я мысленный вопрос Арагуру.
«Мартон», – так же мысленно ответил Арагур.
– Перестань, Мартон, – остановил я старика, собирающегося отобрать лоханку у меня обратно. – Спину надорвешь, кто потом за домом будет смотреть? Или хочешь, чтобы я нового слугу нанял?
Мартон поджал недовольно губы и сверкнул глазами.
– Вот еще, – заворчал он недовольно. – Наймете какого-нибудь бездельника, и что делать будете? Вон соседская кухарка вечно жалуется, что Денес-разгильдяй вечно где-то пропадает. Где-то, – фыркнул Мартон. – Будто она не знает, где именно он пропадает. Напивается у Игнака-трактирщика и дел никаких не делает. Двор весь зарос, комнаты пылью покрылись, конюшня не чищена, дыра в заборе уже вторую неделю не латана, а хозяева будто не замечают. Вам такой слуга требуется? – спросил он у меня, глядя слегка обиженно.
– Нет, что ты, – хмыкнул я. – Лучше тебя я вряд ли отыщу.
Хотел еще спросить, зачем он встречал меня с зажженными свечами, но не стал, подумав, что задам этот вопрос Арагуру. Впрочем, его и задавать не потребовалось, тот и сам с готовностью ответил.
«Когда человек возвращается после долгой дороги домой, то его принято встречать зажженными свечами. Свеча – символ обратного пути. Она выступает чем-то вроде маяка, на свет которого и должен идти путник. Люди как бы говорят: Я жег свечи, надеясь, что ты вернешься домой, ориентируясь на их свет. Обычно жгут от одной до пяти свечей. Чем больше их, тем сильнее желание ждущего, чтобы близкий человек вернулся. Сейчас уже никто и не помнит об этой традиции».
После этого объяснения я глянул на Мартона. Не дождался он своего господина. Вместо него пришел я. Даже слегка неловко.
– Идем, – сказал, поднимаясь по лестнице. – Вода-то нагрелась?
– Почти, – прокряхтел Мартон, а потом остановился. – И чего я с вами, господин, иду? Сейчас я воду принесу.
Вместо ответа я просто кивнул.
«Здесь кроме Мартона есть еще слуги?» – поинтересовался у Арагура, пристраивая лохань так, чтобы было удобнее. Сразу после этого устремился снова вниз. Таскать воду тоже нелегко.
«Нет. Кухарка приходящая, а остальные слуги не дождались, нанявшись в другие дома».
– Мартон, давай сюда, – я непреклонно забрал у старика два ведра и, не слушая его причитаний, пошел наверх. – Я устал, – сказал я ему, когда понял, что тот семенит следом. – Хочу помыться и лечь спать уже.
– А как же обед? – спросил Мартон, придерживая для меня дверь.
– Потом, все потом, – сказал я, выливая воду в лохань. Двух ведер явно было маловато. Потрогал. Вода была довольно горячей, а значит, можно добавить пару ведер холодной.
В принципе, мыться мне как бы и не требовалось, точно так же как и стирать одежду, но поваляться в теплой воде немного хотелось.
После того, как ванна была готова, я вытолкал Мартона в коридор, а сам мгновенно «снял» одежду. На самом деле она сама испарилась. Выглядело это довольно странно.
Забравшись в лохань, поморщился от невозможности выпрямить ноги. Лежать и ни о чем не думать было просто великолепно. Иногда нужно отдыхать. Пусть моему новому телу и не требуется полноценный отдых, но морально я всё-таки иногда устаю.
Когда вода начала остывать, я выбрался и вытерся полотенцем. Полежав пять минут, «оделся», а потом помог Мартону вытащить воду. Тот ворчал что-то о том, что не пристало и все в таком духе, но запретить мне помогать не мог.
– Обедать будете, господин? – спросил он снова, когда мы закончили. – Алида сегодня утку запекла, как вы любите, господин.
Вздохнув, решил, что от меня не убудет, если я поем. Куда девается еда, я до сих пор понять не мог, но предполагал, что она может перерабатываться в энергию без остатков. К тому же я по-прежнему ощущал вкус еды, так что ел с удовольствием, хотя и без аппетита.
Закончив, отодвинулся от стола и встал.
– Я буду у себя. Лягу пораньше. Устал с дороги, – предупредил я Мартона, направляясь наверх.
Тот покивал, зачем-то проводил меня до лестницы, а потом
