На самом деле, Онан пошел против требования своего отца, потому что не хотел участвовать в том, что считал неестественным. А вот и воздаяние ему: «Зло было пред очами Господа то, что он делал; и Он умертвил и его». Но Онан твердо знал, что уже его отец нарушил законы иудаизма: сам женился не на еврейке, старшему сыну привел жену нееврейку. И положил конец безобразию, хоть и ценой собственной жизни!
Что же делать, если нежелательный контакт все же произошел и нежелательный образ первого мужчины уже присутствует в женщине? Особенно это было актуально в Средние века, когда далеко не все половые контакты совершались при взаимном согласии и непротивлении сторон. Вот вам жизненный пример. В результате набега врагами изнасилованы девочки. Тогда старшие племени отдавали девочек жрецам. Жрецы проводили обряд очищения информационных образов, иными словами – стирали чужеродную информацию. Обряд был очень энергоемким, он забирал у жреца энергию трех лет жизни при «обработке» только одной девочки. А если девочек несколько, то сколько же нужно жрецов? После обряда девушка оставалась жить подле жрецов. Почему? Потому уже знали, что она «чистая». У жрецов были сыновья, поэтому жрец выдавал ее за своего сына, и она продлевала его род.
– Постойте, Олаф! Что за жрецы? Какими технологиями они пользовались? А вот здесь возникает вопрос: насколько оно соответствует истине? Может, это все сказка?! Тем более что метод и алгоритм очищения, как я понимаю, утерян. Все, что есть сегодня, это эзотерическая начетническая литература с обилием возможных толкований. Это попросту беспомощно. Можно сколько угодно рассказывать сказки и истории, но одно дело – сказка, и совсем другое – взял и сделал!
– Правильно, так и есть! – ответил Олаф.
– Так ведь никто не может – взять и сделать!
– Вы. Вы сможете, – тихо сказал помощник Олаф.
Глава 24
В вестибюле возле стойки портье кучковалась русская экскурсионная группа – собирались ехать в Лачи, в Купальни Афродиты. Шумели, смеялись, ходили туда-сюда – автобус с экскурсоводшей опаздывал. Зазвонил телефон портье. Кадри сняла трубку.
– Алё, девчонки! Кадри, ты? Блин, займи их там еще минут семь, ну пли-и-и-з, чтобы не разбежались, потом же хрен их соберешь!
– Чего у тебя случилось?
– Да этот придурок проспал. Только-только приехал за мной, бормочет чего-то про будильник, козлина.
– Ладно, не беспокойся, разберусь.
Кадри вышла из-за стойки.
– Дамы и господа! Доброе утро и, пожалуйста, минуточку внимания! Ваш автобус задерживается на несколько минут. Не расстраивайтесь, это даже к лучшему. По пути вплоть до конечной точки остановок у вас не будет. Ехать не меньше часа. Так что используйте образовавшееся время, чтобы взять с собой кофе или фраппе из бара. Вы наверняка знаете – у нас подают один из лучших кофе в городе.
На диване справа капризничал мальчик лет трех с половиной. Отец, седоватый, пожилой, предпочел не вмешиваться и ушел на улицу. Мать, совсем молоденькая, бестолковая, растрепанная, с пунцовыми от стыда щеками, явно не справлялась.
– Не хочу-у-у, не пое-е-е-ду! Не хочу-у-у-у! В бассейн хоч-у-у-у!
Мать резко дернула за руку, мальчишка завопил еще громче. Кадри подошла к дивану, села так, что ребенок оказался между ней и матерью.
– Сказку хочешь?
– Не хочу-у-у-у!..
– А ты послушай.
Однажды маленький Кенгурёнок устал за день и сел на горку смотреть на закат солнышка. Кенгурёнок поправил очочки, притянул длинные уставшие ножки к животику и замер, глядя светлыми теплыми глазиками в небушко. А небушко было синее-синее, теплое-теплое, и по нему плыли теплые пузатые желтые облака.
Одно Облачко посмотрело на Кенгурёнка и сказало:
– Здравствуй, Кенгурёнок, давай будем с тобой дружить.
А Кенгурёнок поправил очочки и сказал:
– Давай, Облачко.
И спросил:
– Облачко, а как мы будем дружить?
Облачко призадумалось, тоже поправило свои облачные очочки и тихо сказало:
– Это значит – мы будем всегда вместе. Ты и я.
Потом Облачко наморщило лобик и добавило:
– И еще, мы будем друг другом любоваться. Всегда.
Кенгурёнок посерьезнел и тихо вздохнул:
– Нет, Облачко, так не бывает.
– Почему, Кенгурёнок? – спросило Облачко.
– Потому что, – ответил Кенгурёнок, – пройдет время, и ты забудешь обо мне, Облачко. Ты ведь вон какое, – Кенгурёнок замялся в поисках подходящего слова, – …летучее.
– Ну и что? – вздохнуло Облачко.
– Так ты улетишь от меня прочь, – сказал Кенгурёнок и отвернулся.
Он больше не смотрел на небо. Он смотрел куда-то в другую сторону. А почему он смотрел в другую сторону? Нам-то откуда знать.
– Ты не сердись, Кенгурёнок, – сказало Облачко, – я все равно всегда буду с тобой.
– Неправда твоя, Облачко, – всхлипнул Кенгурёнок, утирая капающие слезки, – ты улетишь далеко-далеко, и даже я, быстрый Кенгурёнок, буду не в силах догнать тебя.
А слезки все капали и капали с кенгурячьего носа. Потом слезки высохли, но что-то продолжало капать. Это вместе с Кенгурёнком плакало Облачко. Оно становилось все меньше и меньше, тоньше и тоньше. А шерстка Кенгурёнка заблестела от влаги, очистилась от пыли и стала блестящей и теплой.
Когда слезки кончились, кончилось и Облачко. Кенгурёнок посмотрел в лазурь и увидел – а может, услышал:
– …я же говорило, я всегда буду с тобой, Кенгурёнок…
– …а я с тобой, – прошептал усталый Кенгурёнок, поправил очочки и заснул.
Во сне они вдвоем гуляли по небу и держались за руки – или что у них там.
Мальчик теплой влажной ладошкой держал Кадри за палец, ловя каждое слово.
– Тетя, а вы мне еще сказку расскажете?
– Конечно, расскажу. Вот вернетесь с экскурсии, так и расскажу. Тебя как зовут?
– Ваня!
– А я тетя Кадри.
Мать Вани с восхищением смотрела на Кадри.
– Это вы сочинили?
– Нет. Просто прочитала однажды, запомнила.
– Спасибо вам!
– Не за что.
Взмыленная экскурсоводша влетела в вестибюль. Кадри поднялась с дивана.
– Дамы и господа! Ваш автобус у подъезда. Не забывайте ваш кофе, а также сумки с фотоаппаратами и видеокамерами! Счастливого пути!
– Кадри, спасибо-спасибо-спасибо! – экскурсоводша чмокнула Кадри в щеку.
– Ладно, Вера, не гони, сочтемся как-нибудь, – ухмыльнулась Кадри.
Зервас зашел с улицы через центральный вход. Странно, подумала Кадри, ему со своей парковки ближе до кабинета через служебный.
– Зайди! – И, не останавливаясь, двинулся к лифту.
Зервас стоял спиной к двери, молча курил. Кадри вошла, остановилась на полпути между дверью и столом для совещаний.
– Ты что вчера устроила?
Голос
