— Прекрати меня выгораживать! — огрызнулся Поттер. — Я взял с тебя обещание никому об этом не рассказывать, но я не хочу, чтобы оно стоило тебе семьи! Я взрослый человек и, да, у меня есть слабости, и я совершал ошибки. Чего я действительно не могу допустить, так это того, чтобы жизнь моих друзей разрушилась из-за этого.
Гарри с трудом отвел глаза от прожигающей его взглядом Гермионы и обратился к ее мужу:
— Что до оговорки — я уверен, это случайность. Моя жена время от времени называет меня Фредом. Это ее погибший брат. Приятного мало, но это не значит, что он ей дороже меня, и уж тем более не значит, что она с ним спит, — помолчав немного, он добавил: — Драко Малфой — наш одноклассник и редкостный мудак. Могу тебе поклясться, что между ним и Гермионой никогда ничего не было. По крайней мере мне об этом неизвестно.
Мистер Грейнджер сложил руки на груди, его губы были плотно сжаты, на шее быстро билась жилка. Он с трудом разжал челюсти, чтобы произнести:
— И его инициалы на твоем подарке потому, что…
— Женщина, которая подарила мне эти вещи - его жена.
Гермиона закрыла лицо рукой:
— Я убью тебя, Поттер, я тебя убью, — быстро шептала она. — Если это не сделают Джинни и Драко, это сделаю я.
Она непроизвольно вздрогнула, когда Драко подошел сзади и положил ладони ей на плечи.
— Оставь их самих разбираться со своими проблемами. Ты уже и так достаточно глубоко в них погрузилась, — тихо проговорил он, а затем, уже тверже, обратился к Гарри: — А ты впредь держи свои скелеты в своем собственном шкафу.
Гарри сосредоточенно кивнул и выскользнул за дверь. Забил ли он последний гвоздь в крышку собственного гроба или только что решил массу проблем, покажет только время. Размеренным шагом удаляясь от дома Грейнджеров, он буквально слышал, как за спиной тикает часовой механизм бомбы замедленного действия.
========== Глава 9 ==========
Натянутая, как струна, Гермиона еще несколько секунд смотрела на закрытую дверь, размышляя, не броситься ли вслед за Поттером с волшебной палочкой и не устроить ли показательное выступление прямо на глазах у ничего не подозревающего о магии Малфоя? Что Гарри возомнил о себе? Зачем он помог ей оправдаться? Разве не он взывал к ее совести всего несколько часов назад?
Драко все еще держал ее за плечи. И когда Гермиона уже собралась сбросить его руки и отойти подальше, он притянул ее к себе и обнял.
— Прости, — сказал он и легко поцеловал ее растрепанные волосы, от чего по шее побежали мурашки. — Прости, что не поверил тебе сразу. Но я и подумать не мог, как далеко ты можешь зайти, защищая своего идиота-приятеля.
— Гарри мне как брат, — тактично умолчав о степени родства, вздохнула она. Тепло обнимающих ее рук медленно пробиралось под кожу, растекалось по мышцам, проникало в сердце. Спорить и доказывать что бы то ни было больше не хотелось. — И, да, идиот редкостный.
Драко отпустил ее и встал напротив.
— Посмотри на меня.
— Не могу, — покачала она головой, не поднимая глаз. — Я только что наговорила тебе ужасных вещей.
— Как будто я этого никогда не делал. Посмотри на меня, — снова сказал он и, легко прикоснувшись к ее подбородку, заставил поднять голову. — Я скажу тебе кое-что, а ты не станешь возражать, не сбежишь и не будешь убеждать меня в обратном.
Не отрывая взгляда от его лица, она медленно кивнула.
— Я люблю тебя. Я потерял десять лет, тысячи дней и ночей, которых не помню. Не желаю больше терять ни минуты.
Вся эта нежность предназначается не ей, она украла этого человека у другой женщины и ее сына. Она украла его у семьи. С какой стороны не посмотри, это плохой, очень плохой поступок.
Она не имеет права мечтать о том, чтобы он остался с ней навсегда. Она не имеет права задыхаться от счастья, целуя его. Когда-нибудь, и возможно, очень скоро, он уйдет, и она останется наедине со своими разбитыми мечтами.
Но Драко прав, хоть и не знает всего. Времени слишком мало. Гермиона уже потратила его достаточно на ненависть, месть, угрызения совести и вот теперь — сомнения. Вместо того, чтобы просто делать то, чего ей действительно хотелось…
— Напомни, — целуя ее шею, хрипло проговорил он, — что тебе нравится?
…любить его.
— Ты, — выдохнула она, прижимаясь к нему теснее. — Мне нравишься ты.
— Значит придется угадывать, — усмехнулся он, и его горячее дыхание обожгло шею. Гермиона почувствовала, как он положил руку на ее бедро и заскользил вверх, собирая в кулак ткань легкого платья. — Знаешь, что было самым сложным за последний час?
— Не убить меня в приступе ревности?
— Все это время помнить, что на тебе нет белья.
Гермиона охнула и широко распахнула глаза, когда его рука легко скользнула между ее ног. Он немного задержался, поглаживая шелковистый холмик, а затем, раздвинув бархатную кожу, проник во влажную глубину. Спустя еще один судорожный вздох, Гермиона схватила его за рубашку и, притянув к себе, поцеловала. Если он собирается делать такие вещи с ее телом с самого начала, с какой стати она должна изображать скромность?
Глубокий влажный поцелуй сводил с ума. Плавные движения пальцев Драко внутри ее тела распаляли желание, нарастающее с каждым вздохом. Гермиона с глухим стоном оторвалась от его губ, посмотрела своему мужу в глаза и прошептала:
— Продолжишь в том же духе — все закончится быстрее, чем мы окажемся в постели.
— Даже не думай, — он ловко подхватил ее на руки и понес в спальню. — Я не позволю тебе испортить все еще раз.
Драко вел себя так, как будто впереди у них была целая вечность. Он раздевал ее медленно, целовал шею, плечи, грудь, заставляя ее вздрагивать от каждого прикосновения. Стоя перед ним абсолютно обнаженная, она пыталась уловить в его взгляде хоть что-то отдаленно напоминающее пренебрежение, которое видела большую часть своей жизни, но в его глазах читалось только восхищение.
Быстрыми движениями помогая ему избавиться от одежды, Гермиона клялась себе, что это будет их первая и последняя ночь. Она не сможет обманывать его, она не сможет обманывать себя целую вечность… Или хотя бы столько, чтобы она успела поверить, что он действительно безраздельно принадлежит ей.
В полутьме этой маленькой спальни для нее больше не существовало ничего, кроме его горячего тела и дыхания. Гермиона могла бы получить этого мужчину раньше, гораздо раньше, если бы не лелеяла
