В Режице познакомила меня Илзиня и с родителями Кости — биологического отца её Мартына, то есть с его ещё не старыми дедом Василием и бабушкой Акулиной Акашевыми. Я не оговорился — именно МартЫн(а не Арвид) и именно ЕЁ!. Кузены походили друг на друга как король Георг с царём Николаем(только без бород и усов), вот я братьев и попутал поначалу, а русское "Ы" вместо латышского "И" в имени вышло по настоянию именно этого властного и влиятельного в среде староверов человека. Малолеткой, вошла Илза воспитанницей в эту семью, после того как та единственного сыночка отправила на обучение в Двинск. Гимназия имелась и в Режице, но мальчик не являлся гуманитарием, потому и отдан был в ближайшее от дома реальное училище(в дне езды). Вот когда на каникулы он приехал, то и совратил сироту, а жениться не пожелал. Его за такой поступок предки осудили и в дом вернуться более не позволили, хотя материально обеспечили завершение образования. Ещё в училище он с революционерами сошёлся и уехал куда то, так след и затерялся.
Грех удалось скрыть — как раз жена брата родила "двойню"(так за "пожертвование" и записал батюшка в церковной книге). Но и фамилия Акушевых от участия в судьбе уже двух мальчиков не устранилась. В частности, взяла в город на постой, когда тем пора пришла в начальную школу идти, и два года обоих содержала и воспитывала(не худшим образом). За что Илза благодарна была и меня захотела непременно с благодетелями познакомить, а я и не сопротивлялся. Зная, что как все люди и староверы разными бывают, но в основной массе меня их характер и порядки устраивали. Люди из другого теста. В то время, когда даже русские, к этим своим же соплеменникам пренебрежительно относились, и всяк хоть какую то власть придержащий как мог мзду вымогал.
Изначальное моё уважение, умеющий разбираться в людях Василий Мартынович почувствовал и ответил взаимностью. Хотя шедший от меня после ночной попойки выхлоп его явно смущал. Но что делать, если сходу выдал я главный тезис авиатора "пить всё что горит…", это упрощённая версия "не могу я жить без шампанского…", и принимайте меня таким какой я есть, или не принимайте. Цель у нас имелась общая и бескорыстная — мальчиков на ноги поставить, потому меня понял и принял даже совсем не пьющий старовер. И сразу заговорил по существу и предметно, поблагодарив прежде всего за определение пацанов на учёбу под приглядом матери(или тёти), которая сбиться с пути не позволит. Раз сами за собственным сыном углядеть не смогли, то внук последней надеждой оставался. А что ему передать у деда с бабушкой имелось — последняя в девичестве носила фамилию Поганкина и происходила из древнего и очень богатого псковского купеческого рода. Её предки ещё Ивану Грозному деньги в долг давали. Но после раскола, бежали купцы в Литву, а капиталы свои передали старообрядческой общине, где существовал тайный закон — "твоя собственность есть собственность веры и общины". Держащий "общак" Совет Старцев прокутить капитал не позволял, но на дело либо образование выделял средства всегда, зачастую и без процентов. На "общаковские" капиталы и поднялись в России знаменитые купеческие роды Рябушкиных, Кузьминых, Гучковых, Морозовых. Увы, к третьему поколению растерявшие как крепость в вере, так и чуйку(изрядно скурвившись и тем себя же и погубивших). Ленин с большевиками "Искру" создали на Морозовские деньги, а потом ликвидировали "спонсора" ещё из-за нескольких сотен тысяч. А о "сделавшем" февральский переворот Гучкове и говорить нечего. Но для Мартына, как "свежей крови", к тому же прямому потомку рода Поганкиных, ещё кредит доверия не просравших, из "общака" ссуда полагалась практически неограниченная. ТОЛЬКО если бизнес-план покажется Совету Старцев убедительным. Дед Василий и поинтересовался на наличие у меня светлых идей. А "их есть у меня" в неограниченном количестве(и какчестве) — оказаться у истоков авиации, накануне мировой войны, гарантировало изрядную прибыль. Тем более, если председателем Военно-промышленного комитета являлся "свой", упомянутый выше "октябрист" и Председатель 3-й Государственной Думы Александр Иванович Гучков. Ещё три поколения назад предки его как бы "Фонду Поганкиных" задолжали изрядно — пришло время долги отдавать, с накопившимися за века процентами. Потому на поезд в Ригу, вместе со мной и Илзей, садился и Василий Мартынович. Как бы "внучков повидать", а по сути — организовать Сходняк, перед которым мне надлежало ответ держать. Но тот кто уже остепенялся когда либо, и выжил, убедить смог бы и скончавшегося неделю назад слепоглухонемого.
От вокзала до нашей квартиры минут 10 ходу через рынок, вот Илзе и повела тестя сразу на внука глянуть, пока тот в училище не убежал, а я в противоположенную сторону направился — сразу на лекцию в Политех, которых от вокзала так же в 10 минутах ходьбы располагался. Видок имел слегка помятый с дороги, но мне отсутствие лоска прощалось, как той черепахе что за водкой послали, угрожающей, что если обзываться будут, то она вообще никуда не пойдёт. В радиусе тысячи верст кроме меня о аэродинамике и прочих подобных словах никто даже не слышал ничего. Потому внимали каждому слову, что "через меня вещал великий Отто". После лекции оба КБ навестил и пришел к выводу, что "шарашка планеристов" созрела для серьёзного задания и следовало только определиться выбором разработки модели для группы.
Следует добавить, что из Питера привёз я в институт нового студента, по личному указанию Государя (отданному им по моей просьбе) переведенного из семинаристов Николая Поликарпова. Его и в "шарашку" попутно определил — пусть обтирается в коллективе, потому велико было желание сразу моим любимым По-2 и озадачить народ, хотя, объективности ради имелись и не менее достойные претенденты, разработанные с учетом опыта Великой войны. О том что это должен быть непременно биплан даже не обсуждалось, ведь в Москве Можайский даже трёхэтажную "этажерку" Советской власти отстроить умудрился. Доказав тем самым что теория без практики мертва.
Решение само явилось, когда посетил КБ-2 "колхоз", ибо сам от увиденного опешил. В то время, как я очень педагогично подводил общественное мнение к созданию двухрядного V-образного 12-ти цилиндрового "Либерти", в моё отсутствие нашлось молодое дарование (старше меня всего то лет на 10), те же 12 горшков установив в три ряда буквой "W", что Шкода нарекла "Лаурин-Дитрих" — да, да, тот самый из "Антилопа
