— Слышал бы тебя Яевинн, — усмехнулся Йорвет.
— Он считает иначе, чем я. И у него своя правда, а у меня — своя. Я — мирный эльф, и не считаю нужным переубеждать его. А он, напротив, упорно и настойчиво желает убедить всех эльфов в том, что прав именно он. За это, кстати, я тоже не люблю Аэлирэнн, ведь именно после ее восстания начался раскол нашей расы на радикалов и умеренных. Первые считают нас предателями и презирают чуть ли не больше, чем людей. А мы считаем, что они мешают нам уживаться с другими расами, сводя на нет даже слабенькие попытки хоть как-то сосуществовать без открытой агрессии.
— Ну, погромы обычно устраивают люди по отношению к нелюдям, а никак не наоборот, — заметил Йорвет.
— Да. И частенько на погром их провоцирует то, что кто-то из доблестных партизан, типа нашей отважной Верноссиэли, подстрелил на дороге кого-то из их родни. Йорвет, ты не хуже меня понимаешь, что это замкнутый круг, мы давным давно запутались во взаимных обвинениях и не помним, с чего все началось. Вот только акции, подобные выступлению Аэлирэнн, решению этой проблемы не способствуют. Единственное, что таким образом гарантированно удастся — это красиво умереть. А по вопросу о красивой смерти мы с тобой солидарны.
— Бывают ситуации, когда не жить проще, чем жить, — философски заметил Йорвет. — А исходя из своего богатого опыта сотрудничества, радикализма и сосуществования, могу тебе сказать, что все это лишь слова. Время так причудливо играет нашими судьбами и жизнями, создавая такие странные союзы, которые нам и в голову бы иной раз не пришли. Вот я, казалось бы, эталон непримиримости, воевал на стороне людей, которые враждовали со своими же соплеменниками. А потом мои же сородичи меня продали. Не люди, а эльфы, заметь. Потом я снова вступил в многосторонний союз с эльфами, краснолюдами, людьми, к нам присоединились даже ведьмак и чародейка. Это было в Вергене. А требовалось для того, чтобы люди-вергенцы смогли победить людей-каэдвенцев. Зачем я это делал? В первый раз мне казалось, что так правильно, во второй — я был уверен, что так нужно. В первый раз я обманулся в своих надеждах, во второй — все вышло, как должно.
— К чему ты это вспомнил?
— К тому, что все мы можем объединяться ради общих целей с кем угодно и в каких угодно сочетаниях. И враждуем со своими соплеменниками еще отчаяннее и непримиримее, чем с представителями других рас. Кстати, люди во внутрирасовых склоках находятся далеко впереди остальных.
— Кстати, насчет эталона. Я не уверен, что Яевинн согласился бы с твоей кандидатурой на это почетное звание.
— Да. Он считает этим эталоном себя. И на здоровье. Хотя он тоже служил во Врихедде, как и мы с Исенгримом, но, видимо, никогда не задумывался о том, что эльфы пошли на службу к нильфам во многом потому, что его разлюбезная Аэлирэнн в свое время не оставила нам выбора.
— Мы вернулись к тому, с чего начали, — грустно усмехнулся Филавандрель.
— Мы начали с лешего, — припомнил Йорвет. — И лично мне больше нравится говорить о нем, чем переливать из пустого в порожнее, предаваясь воспоминаниям о наших великих воителях и воительницах.
— Пожалуй, мне тоже. Но, сам понимаешь, сидя вечером у костра грех не перебрать все темы.
— Особенно в отсутствие голосистой Верноссиэль, — усмехнулся Йорвет.
— Да. Я и сам рад, что сплавил ее с глаз подальше. Пользы от нее в дозоре никакой, прокараулит все на свете, но хоть тут не маячит укором, отнюдь не немым.
— Ну, раз эту надоедалу ты спровадил, то переночевать я у вас, в таком случае, могу? — осведомился Йорвет. — А то дело к вечеру, а по ночному лесу даже мне — опытному следопыту — шляться резону нет.
— А ночуй, — разрешил Филавандрель. — Иди в ту палатку, где ты свою спину латал, располагайся на ночлег и спи себе на здоровье.
— Может, вы будете такие добренькие, что и ужином со мной поделитесь?
— Ну ты нахал! Прям, как в кметской поговорке: дайте попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде.
— Так поделитесь?
— Поделимся. В конце концов, именно из-за нас тебе придется блыкаться по местным лесам в поисках дичи.
Трусом Йорвет, само собою, не был. Но безбашенным идиотом он не был тоже. А посему точно знал, что ему по силам, а с чем ему не справиться. Гипотетический леший был из задач второго разряда. Поэтому соблазнительное предложение прогуляться в таинственный лес, где не ступала нога ни эльфа, ни человека, и, по слухам, было полно дичи, Йорвет отринул, предпочтя более безопасные и менее экстремальные места для охоты. Именно поэтому он, поутру распрощавшись с гостеприимным Филавандрелем, направился не на юг, а на север. Возможность добыть в тех местах нечто стоящее была неизмеримо ниже, чем во владениях лешего, отчасти еще и потому, что лес, в который направлялся Йорвет, соседствовал с деревнями, жители которых периодически похаживали на охоту. Не факт, что это дело им всегда удавалось, но дичь в этих лесах была пуганая и хорошо знала, что нужно делать, завидя существо на двух ногах. Впрочем, как бы проворны ни были олени и косули, эльфская стрела летела к своей цели по-любому быстрее. Поначалу Йорвет бодро маршировал по хорошо набитой тропе, петлявшей меж осин и кленов и предусмотрительно огибающей враждебно ощетинившийся колючими ветками молодой ельник. Осинник закончился, выпустив эльфа в веселую березовую рощу. В траве меж березами эльф своим зорким глазом углядел целое семейство крепеньких молоденьких боровичков.
— Может, грибов набрать? — воодушевился Йорвет. — А что, Ленка супчик сварит. Если еще внимательно пошукать меж березок, может и на жаренку наберу.
Эльфа охватил грибной азарт. Он прочесал рощицу вдоль и поперек, набрав полсумки грибов, и результатом остался в целом доволен. Проблемы начались чуть позже. Дело было в том, что Йорвет, посчитав раны от когтей накеров несерьезными, перевязывать спину не стал, а теперь висящие на спине колчан и лук, а также многочисленные ремни стали натирать свежие царапины через плотную тяжелую куртку, причиняя эльфу значительное неудобство. Йорвет клял накеров за то, что их угораздило попасться ему на пути, и ругал себя за неосмотрительность, правда спине его легче от этого не становилось. Промучавшись так какое-то время и отчаявшись найти дельное решение своей проблемы, Йорвет, продолжавший упрямо тащиться в заданном направлении, все-таки встал и задумался над своими дальнейшими действиями. В принципе можно (и нужно) было
