А ведь, между прочим, я наконец-то лежу в нормальной кровати, - неожиданно пришло в голову Маше, и она даже озвучила для себя эту мысль вслух. – Впервые за все время своего чертового попадания в эти чертовы параллельные миры, если не считать гостевание у Ленки. Я попала в нормальный дом с электрическим освещением, водопроводом, санузлом и прочими благами цивилизации. Какое счастье! Господи, как же мне надоела эта средневековая романтика и ночевки в походных условиях на открытом воздухе. А вот возьму и останусь тут насовсем, - решила Маша. – Пошлю в задницу этих средиземцев во главе с их лицемеркой владычицей, а заодно и противного Эредина, который только и знает, что любоваться на прелести эльфок. Больше чем уверена, что этот королек ни фига не сможет отвоевать себе даже свой трон, не говоря уж завоевать какой-то чужой. Он только с бабами в койке геройствовать мастер. И, спрашивается, ради чего я должна рисковать карьерой и тратить нервы? За его красивые глаза? Да пошел он! – Маша воинственно и сердито ударила кулаком по подушке, а затем задумалась. – Хотя глаза у этого паразита Эредина ну просто смерть какие красивые. Да и сам он мужик – прям загляденье. Где я еще найду такого? – Маша уселась на кровати, прислонившись к стенке, обхватила подушку руками, уткнулась в нее носом и снова задумалась. – Ну и что, что он красивый! Мне от его зашибенной внешности никакой пользы нет, один убыток, наоборот. И дальше будет только хуже. Правильно Ленка говорила: Эредин – самовлюбленный болван. И мне надо держаться от него подальше. А здесь место хорошее, дом пустой. Надо его узурпировать и жить. Тетки же тут работают – и ничего. – И тут вдруг Маша вспомнила свой ужас, смешанный с брезгливостью, когда сегодня днем она увидела выползшее из-за деревьев страшилище – нечто с неестественно белой кожей, круглыми пустыми глазами без век и жуткой щелью рта от уха до уха, которая напоминала свежую рваную рану. Тогда она успела увидеть, что Эредин сильно ударил урода, отбрасывая его с дороги, но вряд ли от пинка эльфа это чучело скончалось. А вдруг оно отправилось за ними? А может, оно решило отомстить? Маша с опаской оглянулась по сторонам. Что мешает этому типу прийти сюда, затаиться и, улучив момент, напасть? Конечно, Эредин, так же как и остальные, ему явно не по зубам, а вот Маша точно будет для него легкой добычей. Девушка вздрогнула и прислушалась. Вокруг стояла звенящая тишина… Впрочем, нет, где-то за стеной храпел Арагорн; в соседней комнате скрипела кровать, кто-то кряхтел и ворочался (причем, Маша точно знала, что Галадриэль, а соответственно и Эредин находятся не там). Маша прислушалась еще тщательнее, сожалея, что не имеет обостренного слуха Геральта. Теперь ей почудилось, что до нее доносятся обрывки чьего-то разговора… Она вслушивалась в звуки полусонного дома, боясь услышать что-нибудь непонятное и чужое, например, скрип ступенек или половиц под чьими-то тихими шагами. А вдруг кто-нибудь стоит под окном? А если кто-нибудь в него заглядывает? Маша резко повернула голову – и ей показалось, что в темном проеме окна тут же мелькнуло и исчезло нечто белое.
Слендер, - холодея от внезапно охватившего ее иррационального ужаса, Маша вспомнила страшилку про тонкого безликого человека. – Он подходит к домам своих жертв, смотрит в окна, выманивает их на улицу, увлекает за собой – и эти люди пропадают бесследно. А ведь никто так и не узнал, что же с ними делает это существо. Ой! – она прислушалась к своим ощущениям. – А вот хрен тебе по всей морде, я ни в жизнь из дома не выйду. Да я даже с кровати не слезу, потому что… Потому что под кроватью может кто-нибудь спрятаться! Какая-нибудь очередная мелкая маньячка с тесаком или кухонным ножом и красными от крови жертв руками и зубищами. – Машу начало колотить крупной дрожью, лоб покрылся испариной. – Ведь не на пустом же месте выдумываются эти истории про заброшенные дома в лесах, в которых живут какие-нибудь уроды и маньяки-людоеды… Они блуждают в ночи, таятся во тьме за деревьями, рыщут по лесным тропинкам и городским окраинам, выискивая заблудившихся путников, выслеживают, подкарауливают, нападают, убивают и пожирают еще теплые дымящиеся останки. А потом, наверное, поднимают свою страшную окровавленную морду к полной бледной луне и жутко воют на нее… Что это?! – теперь Маша совершенно отчетливо слышала за дверью чьи-то тяжелые шаги. Кто-то большой шел по коридору, явно направляясь к ней. Она вжалась в стену, прикрываясь подушкой. - Надо заорать и разбудить всех. Или лучше завизжать? Или… - Мама!!!
Ты чего орешь? – в дверном проеме стоял Эредин и обалдело смотрел на Машу.
Это ты? – Маша с подозрением смотрела на эльфа.
А кто? Ты что, ослепла? На свету меня узнавать перестала? Или я здесь не единственный король ольх? – Эредин явно не понимал причину Машиной паники.
Да я тут чё-то как-то… Мне показалось, что в окно кто-то смотрел. Белый такой. А когда я повернулась посмотреть – тут же скрылся.
Это мотыли летят на свет в окошке. Сама посмотри.
Маша с опаской повернула голову, все еще боясь увидеть за окном очертания какой-нибудь жуткой рожи, но ничего подобного и даже похожего там, конечно, не было. Эредин был прав. Все, что она себе надумала и чего испугалась, было плодом ее воспаленного воображения. Маше стало стыдно. И она, в свойственной ей манере, решила попенять на это Эредину.
А ты чего пришел? Иссяк? Или бабушка больше не в силах?
Ох уж эти мне бабушки, - Эредин вздохнул и присел на кровать рядом с Машей.
Неужто унат воскрес? – ехидно спросила Маша, впрочем слабо в это веря.
Ты не поверишь! – Эредин говорил серьезно и был так обескуражен, что Маша поверила ему сразу и безоговорочно.
По-моему, это уже не унат, а склероз, - проворчала она.
Я не знаю, что на нее нашло. И вообще ничего не понимаю. Вчера я ей сначала прозрачнейше намекнул, а потом открытым текстом озвучил свои намерения. Она согласилась. То есть сказала, что не против
