Пусть деточка попоет. Что вы ей рот-то затыкаете? – заступился за Машу Эредин.
Совесть надо иметь! – заявил Трандуил. – А если мы начнем орать про Элберет с Гилтониэлью?
Орите, - невозмутимо ответствовал Эредин. – Кто вам запрещает?
Вот кто-то с горочки спустился! – заорала для начала Маша, видимо, в «ответ Чемберлену».
А Элберет! Гилтониэль! – подхватил не очень кстати и не очень в тему Арагорн.
Прекратите! – не выдержал Элронд. – Не встревайте! Пусть она допоет, а то получается глумление какое-то над нашими святынями.
В мудрости выжидательной позиции хозяина Имладриса эльфы убедились весьма скоро, так как Маша вскоре закончила слезливую песню про нарушенный покой (это было то немного понятное, что вынесли эльфы из содержания сей баллады, так как смысл слов «колхоз», «защитна гимнастерка» и всего, что с ними связано, был для них темен). На поляне воцарилась звенящая тишина.
Ну, еще одну на ход ноги – и все! – объявила Маша, которую, похоже, не особо волновала реакция почтеннейшей публики на ее выступление. – Ща, грустную забацаю. Енд а-а-ай! А-яй вил олвейс лав ю-у-у! У-у-у-у!!!* – взвыла девушка, отчаянно фальшивя.
Марусь, ты погоди, побереги связки, - посоветовал Эредин. – Завтра этой замечательной песней будем население Леголасии пугать. А вообще, я тебя, пожалуй, в свои Красные Всадники возьму. Ты с такими вокальными данными мне будешь противника деморализовывать. Как грянешь, так они и свянут. Почему я раньше тебя не встретил? Какое скопище талантов зря где-то пропадало!
Однако, Маша не вняла совету своего короля. Она самозабвенно пела, старательно завывая на гласных, уводя мотив в неведомые дебри, в которых он и не снился композитору и певице Уитни Хьюстон, которая являлась оригинальной исполнительницей этой жалостной песни. Правда, в куплетах у Маши, которая помнила английские слова через раз, зияли черные дыры и пестрели белые пятна, заполняемые ее невнятным бормотанием, но исполнительницу это не смущало. Главное, что припев ею исполнялся исправно и с должной патетикой. В итоге голос Маши на особенно долгом распеве предательски дрогнул, она зашмыгала носом и оборвав свой крик души на запредельной ноте, со слезой в голосе заявила:
Ой, бля-я, Эредин, вот как я тя люблю, так это ж прям не могу!
С этими словами она обессиленно плюхнулась на предмет своей страсти, видимо, с намерением сжать его в объятиях и запечатлеть на его устах огненный поцелуй. Но на должную крепость объятия не хватило рук (а может, эльф оказался великоват для хрупкой девушки). Да и глазомер подвел изрядно захмелевшую Машу, посему приземлилась она, уткнувшись эльфу носом в живот, туда она его, долго не раздумывая, и чмокнула. Потом, еще раз всхлипнув, растерла ладошками по щекам пьяные слезы и, уронив голову на Эредина, тут же уснула.
Песня вся, песня вся, песня кончилася, - резюмировал Эредин, взяв своего бойца невидимого фронта, спящего мертвым пьяным сном, и укладывая рядом с собой на лориэнский плащ.
Ответ Земфиры Алеко (Пушкин "Цыганы")
Машино исполнение песни "I Will Always Love You" Уитни Хьюстон из к\ф "Телохранитель"
========== ПРОЙДУСЬ ПО ЛЕГОЛАСИИ, СВЕРНУ НА ТРАНДУИЛИЮ. ГЛАВА 16 (часть 1), в которой герои добираются до цели ==========
Э-эй, Мария, просыпайся! – теребил Эредин все еще продолжавшую крепко спать после своих вчерашних подвигов девушку.
А? Хто я? Хде я? Хто ты? – Маша с трудом разлепила упорно не желавшие открываться глаза и сквозь узенькие щелки посмотрела на Эредина.
Перебрала ты вчера, Машунь, - сочувственно покачал головой эльф. – Я момент упустил, а ты… А и здорова ж ты пить, оказывается. Я и подумать не мог, что в такое хлипкое тельце может вместиться столько алкоголя.
О-ох, Эредин, - тяжко вздохнула Маша. – А чё, я сильно чудила?
Да нет. Пела только. Эти попытались было тебя перепеть, но у них не вышло. Ты их сделала.
Пела? И все?
В конце поплакала.
От чего?
От неразделенной любви.
К кому?
Ко мне, к кому ж еще!
О-ох, - с очередным тяжким вздохом Маша спряталась под плащ, чтобы укрыться от глаз Эредина.
Да не смущайся ты. Это ведь нормально, - эльф извлек девушку из-под покрывала и внимательно проинспектировал ее на предмет пригодности к дальнейшему путешествию.
Что нормально? – глаза Маши враз открылись в их обычную величину.
Любить меня. Я – предмет вожделений, страстей и грез всех женщин, как людских, так и эльфийских.
Ну, как выясняется, не всех. Есть некоторые женские особи, которые стойки к твоим чарам и мужскому обаянию, - Маша красноречиво скосила глаза на Галадриэль, но тут же схватилась за голову от вспыхнувшей боли в висках. – Бля-а, башка-то как боли-ит! Эредин, почему ты меня не остановил?
И не услышал бы то шоу, которые ты потом устроила? Да ты что?!
Блядь, утро с примочками, - прошипела Маша. – Стоило за этим переться через пространство и время. Это я и дома могла бы себе устроить. А так стандартный супный набор «прелестей»: башка болит, глаза не разлепить, вспоминать то, что натворила вчера, не хочется, сушняк долбит, опохмелиться нечем. Прям, как в старые добрые времена, когда я еще страдала по Йорвету и надеялась таким образом попасть в его мир.
Ты страдала по Йорвету? – внезапно удивился Эредин, пропустив мимо ушей все остальное. – По этому одноглазому сидскому недоразумению? Как ты могла?!
Успокойся, твое величество. Я страдала по нему только потому, что не знала, что на свете существуешь ты, - поспешила Маша утихомирить так некстати разошедшегося самолюбивого ольха, от воплей которого ее голова, казалось, вот-вот грозила расколоться на мелкие кусочки.
А-а, ну тогда ладно, - услышав, что его популярность среди лиц противоположного пола остается вне конкуренции Эредин успокоился. – Идти можешь?
Я попробую, - отважно сказала Маша, отпуская надежную руку эльфа и гадая, сможет ли она для начала хотя бы удержаться самостоятельно на ногах.
Уж неизвестно, Морготовы ли то были происки или просто так стали звезды, но короткий отрезок пути до Леголасии стал испытанием для них для всех. Прихрамывающий Эредин, невыспавшиеся средиземцы и мучающаяся похмельным синдромом Маша уныло плелись к лесу. К личным неурядицам присоединись и природные в виде палящего солнца, нещадно начавшего припекать путешественниками головы и спины, в свете чего средиземцы начали молча завидовать Эредину, который с учетом его пляжного наряда чувствовал себя на полуденной жаре наиболее комфортно. Впрочем, Леголас и Трандуил, возможно тоже мысленно поблагодарили поклонниц, превративших их наряды в сплошные дыры, которые тоже неплохо продувались ветерком, давая ощущение
