Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)

непререкаемым авторитетом. А вот с их заводилой, который, конечно же откажется признать ее негласное главенство, придется биться один на один, скажем, на ножах или шпагах (тот факт, что шпаг в Ведьмиленде не существовало в принципе, Охренэль не смущал совершенно). Конечно, ее оппонент потерпит позорное поражение, а она, влившись в коллектив, будет радостно и весело нести нелегкую морскую вахту, ежедневно, ежечасно и ежеминутно откалывая какие-нибудь фортеля, тем самым заставляя команду биться в корчах со смеху. Они будут внезапно «нобигать и грабить корованы», и скоро слава о грозной владычице морской «Охренэль-рыбий глаз» разнесется по бескрайним просторам… Стоп! Охренэль оборвала сама себя. Мечты, конечно, были сладкими, но вообще-то ей нужен был Йорвет. Хотя, как вариант, грозе морей было бы легче обратить на себя внимание мятежного эльфа. Но… Охренэль снова перешла от грез к реальности. Спору нет, оба плана были хороши. Да что там, они были бы просто идеальны, если бы не одна маленькая деталька, портящая весь коленкор. Как воплотить свои мечты в реальность, Охренэль категорически не знала. Она смотрела на матросов, с ленцой прохаживающихся по палубам, с неизбывной тоской осознавая, что, во-первых, те шутки, которые в ее окружении считались зачетными, здесь вряд ли будут поняты и оценены по достоинству, а во-вторых, ей нечего было и мечтать пытаться победить кого-либо из них любым оружием (учитывая, что Охренель и со столовым-то ножом управлялась не особо ловко). В-третьих, ее романтический план по покорению сердца какого-нибудь капитана тоже наталкивался на серьезное препятствие: Охренэль понятия не имела, как среди этой разношерстной толпы возможно идентифицировать личность нужных ей ранга и профессии. Она не знала, а нечуткие к ее страданиям капитаны не спешили выстраиваться в очередь пред ее светлы очи, дабы предложить ей любовь до гроба, руку, сердце, корабль и каюту со всеми удобствами. И, в-четвертых, (и в главных) Охренэль по-прежнему понятия не имела, где все-таки находится эта клятая Скеллига, а следовательно, не была уверена, что хоть один из этой фиговой тучи корветов, линкоров, фрегатов, «крейсеров аврор» и прочих «шаланд, полных кефали», что покачивались у причала, собирается последовать в нужном ей направлении. Между Охренэль и любовью всей ее жизни вновь воздвиглась стена непонимания. И как ее преодолеть, наша доблестная попаданка не имела ни малейшего представления. Неожиданно откуда-то явственно потянуло серой. Охренэль повернулась на запах и увидела странного типа мужеского пола и неопределенного возраста в мятом картузе, из-под которого во все стороны торчали буйные рыжие вихры, и в длинном, далеко не новом и не очень чистом плаще. В руках подозрительный типус держал грязный и почти пустой мешок.

— Благородная дама желает попасть на Скеллигу? — осведомился типус.

Обращался он к Охренэль вежливо, даже можно сказать, участливо, но что-то в его сладеньком голоске настораживало девушку.

— А вы откуда знаете? — резко и даже грубо ответила Охренэль.

— Догадался по вашему грустному лицу, — сочувственно вздохнул типус. — Ведь ни один из этих красавцев-кораблей не идет туда. Да оно и понятно. Скеллиге никогда не был раем для мореплавателей. А сейчас — особенно. То, что там сейчас творится, вполне может сойти за конец света.

— Точно! — Охренэль хлопнула себя по лбу. Бабка же говорила, что ей сказал Геральт, что там как раз это мероприятие и планируется. Ох, ёк макарёк! Это значит, конец света — там, а я, как дура, здесь стою и стены подпираю без толку. В то время, как должна мир спасать!

Охренэль живо представила себя с шашкой наголо, скачущей на белом единороге на помощь «нашим». «Наши» не знали, что помощь близка и уже изнемогали в неравной борьбе с многочисленным, хорошо обученным, подготовленным и сильным врагом, одолеть которого у них не было бы ни малейшего шанса, если бы не секретное оружие — наша Маша, которая уже неслась на выручку, чтобы подхватить знамя, выпавшее из дрогнувшей руки последнего защитника, и с помощью секретного, одного ей ведомого приема: «одним махом семерых побивахом» обратить врага в бегство и вырвать вожделенную победу. В своих мечтах Охренэль неслась, сметая все на своем пути, распинывая врагов… нет, лучше поражая их молниями, испепеляя пламенем, аки дракон, и вымораживая ледяным дыханием, как Снежная Королева. Вот блеснул смертоносной сталью меч-кладенец, полетела калена стрела ко вражескому супостатьему сердцу, огнедышащий дракон расправил крылья… Блин, а единорога тогда куда девать? И меч в драконьей лапе смотрится как-то не эстетично, да и красиво помахать им ни фига не получится. А чтоб пускать калены стрелы, еще колчан на спине и лук нужно таскать. Это где ж рук столько набраться, чтоб весь этот боевой арсенал в них удержать? Не, калена стрела точно отменяется. Ее имя, в конце концов, Охренэль, а не Робин Гуд. А вообще, лучше, не размениваясь на мелочи, грянуться оземь и обратиться в ракетную установку Град, чтобы залповым огнем стереть с лица земли вражье воинство. Пройтись по нему огнем и мечом… Залповым огнем и кладенцовым мечом… На хрена ей вообще меч, если она установка Град? Разве что по законам жанра в фэнтезийно-сказочном антураже фигачить по врагу мечами-кладенцами, а заодно шапками-невидимками, сапогами-скороходами (а что, каблуком да в лоб с размаху — мало не покажется), скатертями-самобранками (чтобы враг обожрался и лопнул), гуслями-мудозвонами, в смысле самогудами, царевнами-лягушками, гусями-лебедями, молодильными яблоками, кольцами всевластья с прилагающимися к ним в комплекте черными властелинами, а контрольным в голову обрушить на деморализованное вражеское воинство мельницу Сампо, что всякую хрень перемалывает в золото… Странный типус терпеливо ждал, пока Охренель вдоволь нафантазируется и вернется в суровую реальность. Когда же наконец глаза ее приобрели осмысленное выражение, он вежливо осведомился:

— Так как насчет Скеллиге?

— Можно подумать, ты можешь меня туда доставить, — раздраженно фыркнула Охренэль, даже не заметив, что стала грубо «тыкать» незнакомцу.

— Госпожа сама может туда попасть. Это очень просто. Надо только знать способ.

— Да неужели?

— Вам достаточно подойти к указателю на перекрестке и пожелать перенестись на Скеллиге.

— Чё, правда?

— Я не имею привычки лгать. Во всяком случае, если речь идет о перекрестках, указателях и дорогах.

— Не, ты точно не гонишь?

— Это легко проверить. Попробуйте. В худшем случае у вас не получится и вы просто останетесь стоять перед указателем.

— Ладно, — согласилась Охренэль. — Уговорил. Пойду поищу какой-нибудь местный навигатор.

Типус посмотрел ей вслед и ухмыльнулся.

— Мы встретимся с тобой на третьем перекрестке*, — весело сказал он ей вслед.

— Кузь, что за дешевые трюки, — укорил пуговичника подошедший к нему Гюнтер.

— Видал, как помчалась? Ни спасиба, ни до свидания не сказала. Даже, дура, не спросила, какой резон мне ей помогать.

— Кузь, зачем ты это делаешь? Ты можешь исполнить хоть сто ее желаний, все