— Кузьма, ты — гений, — прошептала в восхищенном экстазе Охренэль.
— Дело за малым, — почесал затылок Кузьма. — Убедить упертого эльфа не отказываться от своего счастьица.
— О, ну наконец-то! — радостно воскликнул Золтан, приветствуя появление Охренэль. — А то мы уж волноваться начали. Куда ты пропала?
— Да встретила тут одного старого знакомого.
— Ты ушла, Йорвет совсем скис, Лютик по его заказу завел баллады одна печальнее другой, — начал перечислять Роше. — Настроение стало прям, хоть самим иди вешайся.
— А что с Йорветом? — осторожно спросила Охренэль, усаживаясь как раз напротив печального эльфа, который внимательно изучал содержимое своей кружки, будто пытаясь разглядеть там что-то интересное.
— Он думает, — сообщил Лютик. — Правильно ли он поступил, отвергнув твое предложение о помощи.
— Лютик, не сбивай меня. Я знаю, что поступил правильно, поэтому думаю я вовсе не об этом. А ты, как всегда, не знаешь, о чем говоришь.
— Ты жалеешь. Потому что у тебя был шанс, а ты его упустил, — настаивал Лютик.
— Во-первых, это не шанс, а иллюзия, — возразил Йорвет. - А во-вторых, я не собираюсь обсуждать свои личные дела за пивом. Потому что по опыту знаю, что из таких обсуждалок всегда выходит одна только хрень. А серьезные вещи надо обдумывать на трезвую голову.
— Позволь судить об том профессионалу, — важно ответствовал бард. — О! Сколько баллад мною было написано под влиянием сожалений об упущенных возможностях. Сколько стихов я сложил, тоскуя о неслучившейся любви.
— А я думал, что у тебя только цветочки-василечки, поцелуйчики-слюнявчики, ну, кроме похождений нашего Геральта, — удивился Золтан.
— Ах, Золтан, ты ничего не понимаешь ни в поэзии, ни в конъюнктуре рынка. Счастье глупо, мимолетно и поэтому малопродуктивно. На его основе не создашь ничего нетленного. Народу хочется страданий и страстей, ему подавай драму со всевозможными горестями; если уж любовь, то непременно трагическая или неразделенная, а счастье допустимо только ушедшее, чтоб по нему можно было тосковать и горько рыдать об утрате. Слушателю нужно что-нибудь такое, чтоб душу вывернуло наизнанку — вот тогда он будет рад и доволен.
— Балабол ты, Лютик. Вон, смотри, девушку своими сентенциями совсем расстроил, — Роше кивнул на Охренэль, которая совершенно неожиданно для себя приняла близко к сердцу вдохновенную речь Лютика и теперь сидела с глазами на мокром месте.
Под влиянием его сентенций она погрузилась в раздумья о своей трудной любви к Йорвету, вспомнила, сколько трудностей она преодолела на пути к нему, и чем все это для нее кончилось — полным пшиком, потому что любовь всей ее жизни сейчас сидела напротив и скорбела о том, что ему не отвечает взаимностью какая-то холодная чешуйчатая ящерица.
— Давай, предложи ему еще раз! — зашипел из кармана Кузьма.
Охренэль с досады хлопнула по карману, Кузьма внутри недовольно запищал.
— Йорвет! — Охренэль залпом осушила кружку, шмыгнула носом и вытерла тыльной стороной ладони глаза. — Я все равно тебе достану эту… это… ну, короче, ты понял. А там делай, что хочешь. Можешь взять и выкинуть.
— Йорвет, ну девка же дело говорит-то, — поддержал Охренэль Золтан. — Тебя ж никто не заставляет этим пользоваться. Только когда оно у тебя будет, хоть выбор появится. А так у тебя одна депрессия и никакого просвета.
— Почему ты хочешь это сделать для меня? — игнорируя все остальные реплики, спросил Йорвет, подняв голову от кружки и уставившись своим единственным глазом на Охренэль.
— А потому что я тебя понимаю. И знаю, как тебе хреново, — честно призналась девушка. — Ты сам себе помочь не можешь, а я — не могу себе. Так хотя бы тебе попробую.
========== А ЛАРЧИК ПРОСТО ОТКРЫВАЛСЯ. ГЛАВА 11, в которой каждый сам за себя ==========
— Ну вот, я так и знала, что она нас обманет! — со злобой и обидой выкрикнула Охренэль, когда наутро выяснилось, что Йеннифэр давно и след простыл. — Она отправилась добывать приворотное в одиночку. Уже добыла, поди!
— Да погоди ты так нервничать, — попытался успокоить девушку Кузьма. — Может, она еще не в ту пещеру забралась. Она ведь не знает точно, в какой именно находился сундук. А я знаю.
— И чего теперь?
— Иди к указателю. Ща мы с тобой в нужное место перенесемся и вступим в бой.
Охренэль последовала совету Кузьмы и вскоре уже стояла перед широким входом в пещеру. Тропка, которая начиналась прямо у нее ног, вела в таинственные и страшноватые подгорные недра. Охренэль поежилась.
— Там темно. Как я увижу этот сундук, если у меня нет ведьмачьего зрения? Я на первом же повороте себе лоб расшибу о стену!
— Факел возьми. Как вариант, — посоветовал Кузьма. — А когда немного пройдешь вперед, то увидишь, что здесь есть светильники, которые понаторканы на расстоянии плевка друг от друга. Геральт их наверняка зажег, когда мимо проходил.
— Зачем тут светильники и кто их понаторкал? — с подозрением спросила Охренэль.
— Эльфы, которые устроили здесь тайник. А светильники им нужны были потому, что у них тоже — ты представляешь — нет ведьмачьего зрения, и они, как и ты, не хотели бить себе лбы о стены на каждом повороте.
— Очень остроумно!
Охренэль взяла в руки прикрепленный у входа факел и шагнула в черный провал.
— Госсподи! Какие только лишения я терплю ради этого чертового Йорвета. А ему хоть бы хны. Токо сидит и сопли развозит по своей этой Саскии. Вот даже ни граммочки мной не заинтересовался. Я что, такая страшная?
— Во-первых, не во внешности дело. Во-вторых, он не заставлял тебя терпеть ради него лишения. Ты сама их хотела.
— Чего я хотела?
— Лишений.
— Я хотела Йорвета, — вздохнула Охренэль. — Думала, что как все путные попаданки свалюсь во Флотзам, встречу там Седрика и Анешку, потом сойдусь с Геральтом, который научит меня обращаться с оружием, познакомлюсь с Трисс, которая научит меня основам магии, потом они сведут меня с Йорветом, я буду во всем участвовать, подсказывать им, как да что. Может, кейрана сама убью… Не, ну, а чё? — она возмущенно посмотрела на хихикающего Кузьму. — Я чё сейчас такого смешного сказала-то?
— Ага, зарежешь тупым столовым ножом. Или просто явишь себя ему и скажешь: «Эй, кейран, я пришла тебя убивать». Он и лопнет со смеху.
— Не попаданство, а хрень какая-то, — продолжала бурчать себе под нос Охренэль, решив не обращать внимания на веселящегося Кузьму. — Этот Пер Гюнт дебильный меня в третью часть засандалил, Геральт, вместо, чтоб меня учить и опекать, сразу на еблю начал разводить, вместо нормальной Трисс здесь нарисовалась какая-то Йеннифэр — собака женского рода. Ну и Йорвет оказался какой-то… я думала, он крутой, а он, как волк тряпочный. Сидит, нюни распускает: Са-аския, — передразнила эльфа Охренэль. — Магией я, получается, ни фига не владею.
