— А я ее мать и вправе потребовать от тебя объяснений!
— Ваше величество и вы, мегересса магичка, орали бы потише, — с опаской огляделся по сторонам Карантир. — Тут и вправду какая-то глушь, поблизости могут быть единороги, а у нас даже оружия с собой нет.
— Как он меня назвал? — переспросила Йеннифэр.
— Мегерой в превосходной степени. То есть именно так, как ты того заслуживаешь, — ухмыльнулся Эредин.
— Я — мегера?! — возмущенно взвизгнула Йеннифэр.
— А разве нет? — удивился ее реакции Эредин.
— Спасибо, зятек, — прошипела чародейка.
— Кстати, о единорогах, — оживился Эредин, пробуя ввергнуть диалог в более мирное русло. — Йеннифэр, говорят, у тебя есть чучело, которое вы с Геральтом используете для любовных игрищ.
— Ну и что?
— Видишь ли, с учетом такой активной эксплуатации этого не очень прочного предмета, я смею предположить, что век его будет недолог. И в качестве подарка любимым тестю и теще от благодарного зятя могу презентовать вам новое чучело. Размер и окрас по твоему выбору.
— Я буду тебе очень благодарна. Ну, а Геральт тебя убьет. Он ненавидит это чучело. И его утешает лишь тот факт, что, когда оно сломается, замену найти будет оч-чень трудно.
— Ха! Да в наших краях этого добра, единорогов в смысле, что грязи. Стадами бегают.
— По-моему, одно из этих стад я уже вижу, — прищурился Имлерих. — Только… почему-то они какие-то мелкие.
— Потому что это не единороги, а козы, — сказала, присмотревшись, Йеннифэр.
— Какие еще козы? — не понял Карантир. — Нет у нас никаких коз.
— Действительно, козы, — недоуменно хмыкнул Эредин. — Да и вообще, места здесь какие-то странные. Лес кругом какой-то чужой.
— Да вот и я смотрю, идем-идем, а я ничего вокруг не узнаю, — поддержал своего короля Имлерих. — Не может же быть, чтобы у меня настолько память отшибло.
— Карантир, — нарочито ласково обратился Эредин к зачуявшему неладное и поэтому враз пришипившемуся навигатору. — А ну-ка напряги свою загадку природы и скажи королю: куда ты, сука, нас закинул!!!
От вопля короля, который был воспроизведен на запредельных децибелах, Карантир аж виновато присел, зажимая уши. Имлерих, которого Эредин ни в чем не обвинял, тотчас же захотел оказаться подальше от пылающего яростью взора разгневанного короля.
— Так, а давайте, вон, у бабок спросим, — Йеннифэр, на которую не возымела никакого действия вспышка злости Эредина, радостно указала на двух пожилых женщин, которые сидели в высокой траве (поэтому-то путешественники и не разглядели их сразу) и, видимо, наблюдали за стадом. — Они-то уж точно знают, где находятся.
— Слышь, Пятровна, у тебе глаза получше, глянь-ка, кто там идеть?
— Да Вянерка. Ты чё, не видишь залупынник ейный коришневый облезлый? Она в ём и зимой, и летом ходить.
— Точно, Вянерка. Теперь и я вижу. А ктой-то с ей?
— Да москвачи к ей в гости приехали. В малины все дюже просилися. Ну вот, она их свела.
— Чё-то не вижу, ти много ж они набрали?
— Семеновна, ты лучше глянь, какой у Вянерки накомарник.
— А-а! Хорош! А плотный какой. Где, интересно, она такой прибрела? У бялорусов, знать.
— Слышь, Семеновна, эт не Вянерка, — приглядевшись, сказала Петровна.
— А хто?
— А кляп ея знает. Это вообще мужик какой-то в зипуне и переднике. И с им еще двое.
— Огромнющщие-то какие! — ахнула Семеновна, разглядев как следует приближающихся к ним незнакомцев. — Что-то я не припомню ни у кого таких гостёв.
— Да они вообще не нашенские. Мож заблудились?
Тем временем, странные путники явно направлялись к бабкам. Последним стало как-то не по себе, потому что при ближайшем рассмотрении незнакомцы оказались просто нереально огромного роста, внушительного телосложения и, к тому же, чрезвычайно странно одетые. Впрочем, бежать бабкам все равно было некуда, а страшноватые на вид путники вроде бы пока не проявляли открытой враждебности. Поэтому старушки просто сидели и разглядывали чудных незнакомцев. Лицо того, кого они поначалу приняли за свою односельчанку Венерку было почему-то скрыто жуткой железной маской с прорезями для глаз и носа. Несмотря на жару, он кутался в меховую накидку, которая доходила ему почти по пят, однако стоял перед ними он почему-то босиком. Второй был чуть ниже ростом, но шире в плечах и массивнее того, что в маске. Голова его была гладко выбрита, на лице виднелись остатки какой-то боевой раскраски, а одет он был — тут бабки бы с удовольствием отказались верить своим глазам, но деться было некуда — в стальной доспех, имитирующий скелет (что-то наподобие такого они видели в кино и по телевизору, когда там показывали исторические фильмы). Третий (и во всему видать, главный) был бы всем хорош, так как не особо зрячими глазами бабки вблизи рассмотрели и то, что на лицо он был на диво красив, и собою пригож и статен, хотя ростом высок был тоже очень уж несоразмерно (на полголовы выше своих немаленьких спутников), только одет был вовсе странно.
— Ой, сынок, — сочувственно покачала головой сердобольная Семеновна. — Ты что ж так в лес-то справился легко. Зажрет же тебя комарье токо так. И овода со слепнями всю спину искусают.
— Это плата за порок и разврат, — из-за широкой спины опешившего от такого обращения Эредина, решительно вышла Йеннифэр.
— Тьфу ты, прошмандовка вона с ими какая-то, — сказала Семеновна Петровне, неодобрительно оглядев Йеннифэр с ног до головы. — Точно москвачи. Глянь, вид-то у девки какой — это ж страмота одна!
— Да ладно, чё ты, Семеновна, нормально она одета. Даже богато, я б сказала. Это, наверное, олигархиня. Вон какая надменная да холеная.
— А я те говорю, это знаешь кто, гопники. Я про их передачу смотрела.
— Да не жопники! Это роперы. Как внук у Фроськи. Ну, ты токо поглянь на этого лысого. Один в один, как Темка, тот тоже в коже с клепками, на мотоцикле приехал.
— Он на мотоцикле, потому что больше к нам ни на чем не проехать! У нас на дороге колеи такой глубины, что скрозь их Америку видать!
— Скажите нам, где мы находимся! — возвысила голос Йеннифэр, надеясь привлечь к себе внимание женщин и, тем самым, прервать увлекательный диалог о насущных проблемах местных жителей, который грозил затянуться на неопределенное время.
— В поле, — сказала Петровна.
— А поподробнее, — Йеннифэр стоило большого труда сдержаться и не нахамить аборигенке.
— Поблизости тут поселок Волчий Тупик. Мы сами оттудова. Область, если вам интересно, Смоленская, токо на самой границе с Тверской. А вы-то откудова сами будете?
— М-москва-чи, — быстро сориентировался в ситуации Имлерих. — Это, погуляли тут… Где-то в окрестностях. Бабули, а нам бы как-то к народу, а?
— Дык идите прямо. Во-он там, видите кладбище, за ним сразу озеро, за озером прямо все по дороге метров двести — и деревня.
— Прямой портал, да? — Эредин, дал пинка под зад Карантиру. — В Волчий Тупик! Я всю жизнь мечтал повидать это экзотическое место. Покормить комаров. Побродить в одних трусах по смоленским полям. Старух пособлазнять!
— Я
