Фомичев, осторожно поворачивая голову, внимательно рассмотрел женщин при дневном свете. Назвать их роковыми красавицами язык не поворачивался, но вполне симпатичные юные остроносые блондиночки. Глядя на их лица во сне, князь почувствовал, как в душе шевельнулись скорее отеческие струны, нежели мысли о сексе. Или, может, это от сытости? В любом случае он был им благодарен, и они заслуживали подарка. Он пролежал неподвижно еще минут пятнадцать, размышляя, что подарить, а потом не смог более терпеть боль и пошевелился, пытаясь легонько снять с себя их руки, ноги и прелестные головки-одуванчики. И сразу же разбудил этим движением обеих. Встать у него не получилось – как только девицы вспомнили, кто они и где они, он сразу почувствовал на своем естестве маленькую, крепкую, ласковую ручку, и сразу же вторую. Чему противиться не смог. Обошлись, правда, «малой кровью» – без криков. Только покусанными губами. Сразу же после этого он наконец-то выбрался из теплой постели и принялся одеваться. Когда закончил, обе вдовы стояли у выхода из палатки и преданно смотрели ему в глаза.
Когда Фомичев вслед за убежавшими женщинами выбрался из палатки, его встретило легким морозцем наступившее солнечное декабрьское утро. И Чтибор, выполняющий комплекс упражнений с мечом на свободной площадке. Князь поежился, сбегал за угол ближайшего сарая по надобности и через пять минут присоединился. Через полчаса утреннюю зарядку с оружием выполняла уже вся его малая дружина. Последним пришел Никодимов. Из его палатки выскользнула женская фигурка, следом за ней с выражением сытого кота появился и он.
– Валерий Николаевич, я вижу, ночь прошла плодотворно! – отметил Фомичев.
– М-да, – мечтательно протянул тот в ответ. – Но чувствую себя педофилом. Надо что-то делать, Сергей Владимирович! Это у тебя есть Лиза. Да и тут – я так понял, ты ночью был не один и даже не вдвоем. А у наших мужиков проблема! Плюс обостренный спермотоксикоз возрастного скачка. А с женским полом сам знаешь – у нас в городе напряженка!
– Ты обо всех заботишься или лично о себе?
– Обо всех. Но я один из них. И насколько остро стоит этот вопрос, я удостоверился сегодня ночью. Хотя сам знаешь – я тут меньше всех нахожусь.
– Обо всех постараемся позаботиться летом. А тебе конкретно ничто не мешает решить проблему хоть сейчас. Тут молодых вдов хватает! Обратись к Гинтовту, сделай подарок и выбирай понравившуюся. Думаю, проблем не будет.
– Я думаю уже над этим вопросом. Только вот решение принимать нужно быстро, а я не уверен. Не хотелось бы ошибиться. Эх! Голова мешает с выбором. То ли дело, когда не ею выбираешь! Правда, и вероятность ошибки вырастает как никогда. Зато в первый момент никаких терзаний. А тут с них все начинается.
– Не парься! Тут можно иметь несколько жен. Шанс на успех вырастает кратно.
– Надо обдумать! А девчонка хороша! Кстати, Сергей Владимирович, а ты что своим «грелкам» подарил?
Фомичев только открыл рот, чтобы ответить, как раздался голос Чтибора:
– Дите от настоящего воина – вот что является самым дорогим подарком для женщины!
Услышав это, Фомичев промолчал и стал еще усерднее отрабатывать движения с оружием. Потому как он отдарился зеркальцами, бусами (как знал, когда закупал дешевую бижутерию). Это то, что он решил подарить еще вечером. А утром добавил еще по золотому червонцу, предупредив девочек, чтобы они этим не хвастались. А то ведь это сейчас целое состояние. Фомичев не знал, как обстоят дела в это время, но в его времени убивали и за меньшее. Вспомнив об этом, он тут же поймал себя на мысли, что совершенно не запомнил имен вдов. Да и общались они мало. Он еще плохо говорил на старославянском, а они и этот язык понимали с пятого на десятое.
После утренней разминки, посмотреть которую собрались все свободные родовичи во главе с Гинтовтом, вождь пригласил всех за стол. Теперь они сели рядом и на спиртное не нажимали. Нужно было обговорить детали заключенного накануне союза. А после обеда состоялась тризна по погибшему родовичу. За городищем на возвышенности был подготовлен погребальный костер. На помост воину положили его нож, рогатину и лук с колчаном. Потом под песнопения ближайшие родственники зажгли костер. Руководил всем волхв, одетый в княжеский подарок и с новым посохом. Потом снова стол и пиво с перерывами на поединки. В поединках приняли участие и бойцы князя. Чтибор победил во всех схватках. Федор также. Заметно было, что Чтибор изрядно подтянул уровень воеводы. Рядовые бойцы дружины тоже не ударили в грязь лицом, хотя и не все схватки выиграли. Все же природная сила, ловкость и сноровка местных охотников давали им шанс устоять перед мощными чужаками. Но только при отсутствии на них брони. Фомичев не собирался участвовать в поединках. Не боялся, но еще не был полностью уверен, что достаточно владеет мечом, чтобы не подорвать свой авторитет. К тому же воины рода Бобра в основном использовали в качестве оружия привычные им рогатины. Однако когда перешли на кулачные бои и схватки борцов, пригляделся более внимательно. Тут вне конкуренции был местный кузнец. Как и предполагает эта профессия – крупный, с буграми развитых мышц, которые играли под льняной рубашкой, он ронял на снег одного противника за другим. Пал и Федор, и, что удивительно, Чтибор. Кузнец брал силой. Когда противники закончились, кузнец воздел руки к небу, проревел что-то наверняка в адрес своего бога и приглашающе посмотрел на толпу.
Фомичев поднялся и начал разоблачаться. В силе, как он надеялся, он не уступал кузнецу, но в его активе был еще и опыт занятий самбо. Давно это было! И давно Фомичев выходил на ковер, но сейчас, когда вернулись сила и ловкость двадцатипятилетнего тела, у него периодически возникало ощущение, что он способен свернуть горы. И вернулась жажда и азарт схваток в доказательство своих сил.
Когда он вышел в круг, толпа взревела в приветствии. Не каждый день на круг выходит князь. Кузнец поприветствовал его поднятием рук. Фомичев ответил легким поклоном, и они двинулись навстречу друг другу. Он уже спланировал бой. И если все пойдет по плану, тот закончится очень быстро. Сблизившись, кузнец выбросил правую руку, стремясь захватить предплечье Фомичева. А тот, захватив сначала левой рукой, а потом и правой, кисть вытянутой к нему руки и развернув ее ладонью к кузнецу, потянул ее на себя. Кузнец рванул руку к себе, пытаясь освободиться от захвата. Фомичев не стал противиться этому и с подшагом сблизился с кузнецом, толкнул его в грудь, не выпуская кисти. Кузнец отшатнулся и надавил на Фомичева блокированной рукой. В этот момент князь
