— Как видите, у нас появились лидеры, — говорит Цезарь. — Эта сводная таблица будет подсказкой для потенциальных менторов и спонсоров, а ими может стать любой желающий в зрительном зале! Да-да, в этом году и спонсор, и ментор — это один человек. Мы пригласили некоторых победителей из дистриктов, чтобы у них тоже был шанс побороться за трибутов. Розыгрыш будет проведен в рамках аукциона. Я буду приглашать трибутов по очереди, начиная с Дистрикта-13. Начальная цена — сто. Правила аукциона — обычные. В аукционе не могут участвовать стилисты, поскольку они уже заняты. Начинаем через пару минут!
Пока идет реклама, безгласые слуги вытаскивают на сцену трибуну для Цезаря. В зале начинается оживление. Я вижу, как некоторые зрители переговариваются между собой. Катон и Гламур о чем-то рьяно переговариваются и судя по ее выражению лица, беседа не клеится. В конце концов она дает Катону смачную пощечину и отворачивается от него. Тот (и как только выдержки хватило) встает и занимает место рядом с Брутом. Наконец, реклама заканчивается, и Цезарь вызывает на сцену Деда.
— Ну, что мистер Честер, какие у вас прогнозы? За сколько уйдете с молотка?
— Ох, главное не остаться, — с улыбкой отвечает старик.
Ведущий объявляет старт аукциона. Дед не зря боялся: никто из зрителей не желает заплатить за него и сотни. В конце концов это делает ребенок какого-то богача, так, ради шутки. После этого Дед занимает свое место, и на сцену выходит Мадж Андерси. С ней дела обстоят получше: в итоге ее выкупает какая-то капитолийка за четыреста. Гейла Хоторна забирает себе единственный ментор из Двенадцатого дистрикта.
Аукцион идет, но до больших сумм дело пока не доходит. Мэг уходит с молотка Финику Одэйру за пять тысяч — и это пока самая большая цена. За Лесли Смит разворачивается достаточно оживленная баталия между победительницей из Дистрикта-3 и каким-то слащавым мужчиной-капитолийцем, которого явно заботит не победа Лесли. Я заметила, что если трибута выбирает не победитель, а капитолиец, то явно с целью не только наживы, а еще приятного времяпрепровождения. Жуть какая. Лесли, кажется, это тоже понимает и в своей излюбленной манере говорит:
— Послушайте, молодой человек, ну зачем я вам? Я же такое могу запросить в качестве спонсорской поддержки — вы ни одной буквы не выговорите. Дайте более умного человеку побороться за победу, а то мне только из-за вас ну совсем сражаться не хочется.
Победители смеются, некоторые зрители тоже. Таким образом, Лесли все же достается своей землячке по имени Вайресс. Как и Джерри — за него тоже идут упорные торги, но Бити — победителю из Дистрикта-3 удается его перекупить.
— Чем дальше, тем выше ставки, я смотрю, — смеясь говорит Цезарь. — У нас осталось четыре лота. Я прошу выйти на сцену Мирту Дагер! — Когда я подхожу, он объявляет. — Начальная цена все та же. Начинаем аукцион!
Предложения начинают сыпаться со всех углов зала, Цезарь никак не может услышать последнее предложение. Вдруг со стороны вип-зоны раздается:
— Две тысячи!
Зал тут же замолкает, все поворачивают головы. Плутарх Хевенсби. Он встает, чтобы его было видно.
— Две тысячи, — спокойно повторяет он, потягивая шампанское.
— Две тысячи, Плутарх Хевенсби! — объявляется Цезарь. — Кто больше, господа? Две тысячи раз. Две тысячи два! Две тысячи…
— Две пятьсот!
Я перевожу взгляд на Катона. Он тоже встает, Плутарх кривит губы.
— Три тысячи, — говорит он спокойным голосом.
— Три пятьсот! — грубо на это отвечает Катон, не обернувшись на бывшего распорядителя. Я вижу, как зол.
— Четыре.
Зрители переглядываются на мужчин, то туда, то сюда. Цезарь даже не вмешивается. Я облизываю пересохшие губы и молюсь, чтобы Катону хватило денег перекрыть ставки Плутарха. Если он это не сделает — то все кончено. Плутарх — человек Капитолия и вряд ли их план по моему уничтожению заброшен. Сейчас у меня снова есть все шансы выставить Капитолий в дураках, а значит меня надо всячески держать под контролем.
— Четыре тысячи раз! Четыре тысячи два…
— Четыре пятьсот! — это уже говорит Джоанна Мейсон. Я благодарно смотрю на нее, она мне подмигивает. Катон что-то быстро говорит Магнусу и Бруту.
— Пять тысяч, — Плутарх совершенно не беспокоится — денег у него наверняка много.
— Шесть! — к торгам присоединяется Магнус Шар.
Цезарь объявляет, что рекорд побит — за меня назначена самая высокая цена. Я смотрю на Плутарха. Он перестает хлестать шампанское и что-то просматривает на портативном устройстве.
— Семь тысяч, — произносит он в последний момент.
— Семь пятьсот, — тут же отзывается Катон. Зал гудит от восторга.
Цена уже перевалила за одиннадцать тысяч, но никто из соперников не собирается сдаваться. Наконец, Плутарх называет сумму в одиннадцать тысяч пятьсот. Я смотрю на Катона: он судорожно проверяет свой счет на специальном устройстве, Брут и Джоанна отрицательно качают головой. Я едва стою на ногах и хватаюсь рукой за тумбу, за которой стоит Цезарь. Им нечем крыть. Катон бросает на меня взгляд, я с надеждой смотрю на него. Цезарь начинает обратный отсчет.
— Одиннадцать тысяч восемьсот! — выпаливает Катон и смотрит на Плутарха. Камера выхватывает его лицо. Он в ярости, таким я его видела, когда нам подорвали припасы на Играх. Плутарх в отличии от него выглядит спокойным. Он усмехается, наполняет бокал шампанским и поднимает его как будто в честь Катона.
— Одиннадцать восьмисот раз. Одиннадцать восьмисот два. Одиннадцать восьмисот три и… Продано! — Цезарь ударяет молотком, завершая торги. — Вот это баталия, вот это азарт! Спонсором и ментором для Мирты Дагер становится Катон Блейк — победитель 74-х Голодных игр из Дистрикта-2!
Присутствующие аплодируют. Катон устало падает на стул, расстегивает воротник рубашки. Я закрываю глаза и расслабленно выдыхаю. Слава Богам, у него получилось. Цезарь просит меня присесть и вызывает на сцену Анхеля.
— Это было круто, — подводит итог моим торгам Джерри. — Я даже позавидовал.
— Лучше не завидуй, — говорю я.
Все-таки Плутарх Хевенсби не оставит меня в покое: ему удалось выкупить Анхеля за три тысячи пятьсот у какой-то молодой фанатки. Что ж, по крайней мере, не ему решать, что мне доставить на арену и когда. Если только Капитолий не сделает финт ушами.
Грейс Гламур — оскорбленная и униженная
