Отыскав могилу Ромы, я увидела стоящую у надгробия женскую фигуру. Я сразу узнала Линду Гермини. Она была вся в черном, казалось, что постарела лет на десять.
Она смотрела на фотографию Ромы и молчала. Во всем ее виде читалась боль, и от этого становилось грустно.
Почувствовав мое присутствие, она обернулась, посмотрела на меня и вымученно улыбнулась.
— Вы тоже к Роме пришли? — спросила она по-доброму.
— Да, — я сделала шаг вперед.
— Это очень приятно. Каждый день кто-то приходит. Значит, всё было не зря.
— Рома многому меня научил, без него дни стали какими-то пустыми. Пафосно звучит, но я его любила и мечтала однажды встретиться.
Линда загадочно улыбнулась.
— Мне это знакомо. К счастью, мне представилась такая возможность. Меня Линда зовут. А вас?
— Линда Гермини, да, я вас узнала. А я — Лиля Петренко.
На мгновение Линда замерла, а потом резко обняла меня.
— Лиличка! Как же я рада встрече!
— Вы меня знаете? — спросила я удивленно.
— Конечно! Благодаря тебе мы с Ромой снова сошлись.
— Мне? — я была в полном недоумении, но молилась о том, чтобы это оказалось правдой.
— Да, — Линда улыбнулась, но ее глаза наполнились слезами, — так мне Рома говорил. Он прочитал твое сообщение, и оно его так вдохновило, что он решился провести мне экскурсию по Питеру.
— Ничего не понимаю.
И Линда рассказала мне всё об их отношениях с Ромой. Я плакала и умилялась, а еще осознала, что именно таким всегда его и представляла.
— До встречи с ним, — сказала она, — у меня ни с кем не складывались отношения, я думала, что какая-то не такая, бракованная что ли, а с Ромой почувствовала себя нормальной, собой, всё стало правильно. Но счастье не может длиться вечно, его отобрали у меня. Это разрывает мое сердце, — Линда расплакалась. — Сегодня я улетаю на съемки. Я всё никак не решалась покинуть его квартиру, нет, нашу. Мне не верится, что больше я никогда не переступлю порог нашего дома, где мы были так счастливы. Рома, — она опустилась перед могилой на колени и обняла его надгробие, — не оставляй меня.
Линда забыла о моем существовании и продолжала сидеть на земле, гладя фотографию Ромы и всхлипывая.
Рядом со мной раздался тяжелый вздох. Я обернулась и увидела с иголочки одетого молодого человека — Васю Иванова. Он посмотрел на меня, и в его глазах я увидела беспросветную грусть.
— Вам не стоило этого видеть, — сказал он.
— Не волнуйтесь, я никому не скажу, — заверила я.
— Спасибо, — он слегка улыбнулся и подошел к Линде. Наклонившись, он положил ладонь на ее плечо.
— Линда, ты опоздаешь на самолет, — мягко сказал он.
Эти слова ее отрезвили, взгляд снова стал осмысленным, хотя и был таким же грустным.
Вася помог ей подняться на ноги.
— Я люблю тебя, Рома, — сказала Линда, и они зашагали в мою сторону. — Оставляю вас наедине, — она улыбнулась мне.
— Спасибо. Я очень-очень сильно хочу, чтобы вы были счастливы, — сказала я, роняя слезы.
— Спасибо, Лиличка, так и будет. Тебе тоже счастья. И любви.
Линда с Васей ушли, а я осталась с Ромой. Я подошла ближе и ощутила, как быстро стучит мое сердце.
— Ну, вот мы и встретились. Я так долго мечтала об этом. Спасибо тебе за всё, Рома. Надеюсь, что ты счастлив там. Пожалуйста, не оставляй меня, помоги мне прожить эту жизнь. Я никогда тебя не забуду. Никогда. Ты наполнил мою жизнь радостью, знанием, юмором, своим светом. Всё было не зря, Рома, всё было не зря.
Не знаю, сколько я сидела у его могилы и беседовала с ним, но когда я вернулась в реальность, мне показалось, что начинает смеркаться.
Выйдя из кладбища и увидев Юру, стоящего у машины, я бросилась к нему.
«Не отпускать. Никогда не отпускать. Не дать погибнуть. Уберечь хотя бы его», — крутилось в моей голове, когда я неслась к нему со всех ног. Передо мной был мой собственный Ром Хулиганский, и я должна была сделать всё, чтобы мы были счастливы.
Юра обнял меня крепко-крепко.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Нет, пока еще нет, — ответила я честно, — но знаешь? Я люблю тебя.
Я впервые сказала эти слова Юре. Он нежно улыбнулся и погладил меня по щеке.
— Я всегда это знал. И я тебя люблю.
— И ты не будешь больше пить?
— Я и не пил никогда, — Юра с тревогой посмотрел в мои глаза, — я просто старался быть похожим на Рома. И, черт возьми, я тоже хотел с ним познакомиться, чтобы сказать спасибо за тебя.
— Я тоже благодарю его каждый день за тебя, — наверное, впервые за эти два месяца я искренне улыбнулась.
Мы сели в машину и поехали домой. Я думала о Роме и Линде, об их скоротечном счастье.
— Почему, Юра, почему люди не могут быть счастливыми всегда? Почему кто-то получает всё, а кто-то ничего? Почему человек получает одно, но теряет другое?
Юра не отвечал.
— Почему ты молчишь?
— Я не знаю ответов на твои вопросы. Но соглашусь с Хулиганским: не стоит ждать подарков от жизни — кто-то их получит, а кто-то нет. Нужно самому действовать, если хочешь чего-то добиться.
— Линда Гермини действовала, и они с Ромой были счастливы несколько месяцев, а потом всё разрушилось.
— Может, они были настолько счастливы, что им не понадобилась вся жизнь для этого чувства?
— То есть нужно быть посредственностью, чтобы прожить долгую размеренную жизнь?
Юра вздохнул.
— Я не знаю. Есть множество исключений из правила, которое мы только что придумали, но, в принципе, да, так и есть. Хочешь прожить спокойную жизнь — живи по правилам, общепринятым нормам. Хочешь чего-то особенного — будь готов к лишениям.
Я посмотрела на Юру — какие лишения ждали нас впереди?
— Я хочу, чтобы ты был счастлив, — сказала я вдруг.
— Я счастлив, — он улыбнулся. — А ты? Тебе хорошо со мной? Хотя нет, не отвечай, этот вопрос сейчас неуместен.
Я положила голову ему на плечо и прошептала:
— Спасибо, что ты со мной.
— Знаешь, — сказал Юра, поцеловав меня в лобик, — а давай послушаем песни Ромы. Вставляй флешку!
Я обрадовалась, как ребенок, и полезла в сумочку. Врубив Рома Хулиганского на полную громкость, открыв настежь окна, мы пели вместе с ним. Хотелось, чтобы в этот день каждый услышал его: эти маты, оскорбления; проникся искренностью, почувствовал себя неуютно, потому что Рома не мог оставить никого равнодушным. Он вызывал людей на эмоции, он их оживлял.
Под вечер грустные мысли снова ко мне вернулись.
— Как думаешь, Линда когда-нибудь еще будет счастлива так же, как с Ромой?
— Конечно.
— Почему ты так уверенно об этом говоришь?
— На ней печать счастья.
— Что?
Юра рассмеялся.
— Знаю, странно звучит из моих уст. Эту фразу мне сказал однажды Петрович, помнишь его?
— Наш бывший охранник?
— Да. Я тогда переживал сложные времена с женой, засиживался допоздна, ходил никакой. В тот день она сказала мне, что хочет развестись. Я уходил с работы за
