– Да, наверное, я должен был чувствовать себя победителем. Я ждал этого ощущения победы. Но когда дракон был повержен, я не испытывал ничего, кроме сожаления.
– Почему? – спросила Зоя, хотя в этой истории всегда сочувствовала дракону, ведь тот, будучи монстром, не мог изменить свою природу.
Юрис прислонился длинным гибким телом к базальтовой стене.
– Дракон стал для меня первым серьезным противником, единственным, кто сражался со мной на равных. Он был достоин моего уважения. Как только его клыки вонзились в меня, я понял: он испытывает то же, что и я. Мы оба чувствовали одно, оба были связаны с основой всего сущего, порождены стихией и отличались от всех остальных.
– Подобное притягивает подобное, – вполголоса промолвила Зоя. Ей знакомо это ощущение сродства, пьянящей ярости. Если она закроет глаза, то почувствует лед на щеках, увидит капли крови в снегу. – Но в итоге ты его убил.
– Мы оба погибли в тот день, Зоя. Его память – во мне, а моя – в нем. Мы прожили вместе тысячу жизней. Та же связь существует у Григория с огромным медведем, у Елизаветы с ее пчелами. Ты никогда не задавалась вопросом, как вообще некоторые гриши сами по себе могут быть усилителями?
Нет, не задавалась. Гриши-усилители рождались чрезвычайно редко и, как правило, становились экзаменаторами – применяли свою силу, чтобы выявить гришийские способности у детей. Дарклинг и Багра были усилителями. По одной из теорий, этим и объяснялось его могущество.
– Нет, – призналась Зоя.
– Они прочно связаны с материей в сердце мира. Задолго до того, как впервые было произнесено слово «гриш», границы, отделяющие нас от прочих созданий, были менее прочными. Мы не просто принимали облик животных, мы отдавали частицу себя взамен. Но в какой-то момент гриши начали убивать, присваивая себе часть первозданной силы творения и ничем не делясь в ответ. Так зародилась позорная традиция усилителей.
– Я должна стыдиться того, что носила усилитель? – возмутилась Зоя. Дракон не имеет права судить! Сколько слез она пролила, сколько тщетных молитв вознесла, не умея избавиться от упрямой, нелепой веры в то, что там, наверху, ей ответят? – Легко рассуждать о законах Вселенной, укрываясь за крепкими стенами дворца, вдали от мелких, жестоких поступков людей. Может, ты просто не помнишь, каково это – быть бессильным. А я помню.
– Может, и так, – согласился Юрис. – Но ведь ты все равно оплакивала убитого тигра.
Зоя замерла. Нет, это невозможно. Никто в целом свете не знает, что она сделала той ночью, что видела.
– О чем ты?
– Когда ты связан со всем сущим, пределов знания не существует. Я узрел все в тот миг, когда браслет упал с твоего запястья. Юную Зою, истекающую кровью на снегу, девушку с большим храбрым сердцем. Зою в разрушенном городе. Зою в саду. Ты не могла защитить их тогда, не можешь и сейчас. Ни ты, ни твой король-демон.
Не оглядывайся на меня. Колодец в ее душе – бездонная пропасть. Зоя бросает в темноту камушек и падает вместе с ним. Вниз, вниз. Она почувствовала нестерпимое желание покинуть эту комнату, убраться подальше от Юриса.
– Мы закончили?
– Мы еще не начинали. Скажи, грозовая ведьма, разве, убив тигра, ты не почувствовала, как его дух вошел в тебя, принял форму твоей ярости?
Зоя не хотела вспоминать ту ночь. Дракон знал то, чего знать не положено. Она заставила себя усмехнуться:
– Хочешь сказать, я могла превратиться в тигра?
– Могла бы. Сказать наверняка нельзя, ведь ты слаба.
Зоя презрительно скривила губы. Сдержалась, хотя внутри вскипел гнев.
– Пытаешься меня спровоцировать? Для этого нужно что-то посильнее насмешек старика.
– В бою против меня ты проявила мужество, находчивость, выдержку и мастерство. И все равно проиграла. Ты будешь проигрывать и дальше. До тех пор, пока не откроешь дверь.
Внезапно Юрис развернулся и, увеличиваясь в размерах, бросился на нее. Распростертые крылья закрыли дневной свет. Огромная пасть распахнулась, откуда-то из глубины пыхнул огонь.
Зоя вскинула руки, заслоняясь от жара.
Пламя неожиданно угасло. Юрис в образе человека смотрел на нее.
– Я выбрал слабачку? – с отвращением произнес он.
На этот раз, однако, улыбнулась Зоя.
– А может, просто девушку, которая умеет притворяться слабой?
Она встала и выбросила вперед руки, метнув в противника воздушный снаряд. Удар ветра и гнева сбил Юриса с ног. Он кубарем катился по гладкому каменному полу до самого выхода из пещеры. Слабачка? Это лишь крупица той силы, которой Зоя владела благодаря усилителю, однако и ее хватило, чтобы Юрис перекатился через край и исчез. Изумление на его лице растеклось в сердце Зои бальзамом.
Мгновение спустя в воздухе перед ней на широких крыльях повис дракон.
– Разбив ту дурацкую безделушку, я сломил твою волю?
Может, это в самом деле так? Призывать бурю без усилителя – все равно что совершать прыжок, неправильно рассчитав дистанцию, и хвататься за пустоту. Зоя всегда была сильной, но силу ей сообщала энергия тигра. Теперь она лишилась этой энергии. Что есть Зоя Назяленская без нее? Кто она без нее? Если они когда-нибудь выберутся отсюда, как ей вернуться к командованию армией?
– Выбирай оружие, – приказал Юрис.
– Я слишком устала.
– Покажи, что умеешь сражаться, а потом можешь прятаться где угодно. Выбирай оружие.
– Я и есть оружие. – Или была им. – Мне не нужна ни дубина, ни клинок.
– Отлично. – Юрис плавно перетек в человеческий образ. – Тогда я сделаю выбор за тебя. – Сняв со стены меч, он перебросил его Зое.
Она неловко поймала его обеими руками. Чересчур тяжелый. Раздумывать, однако, было некогда. Юрис, вооруженный массивным палашом, уже направлялся к ней.
– Зачем все это? – спросила Зоя, отражая удар, от которого ее руки задрожали до самых плеч. – Я никогда не была искусным мечником.
– Ты всю жизнь выбирала лишь те пути, где тебя гарантированно ждал успех. От этого ты обленилась.
Зоя с сердитой гримасой парировала удар, пытаясь воскресить в памяти давно забытые уроки фехтования Боткина Юл-Эрдена. Они тренировались на ножах и рапирах и даже отрабатывали стрельбу по мишеням из пистолетов. Зоя с удовольствием занималась всеми видами подготовки, особенно рукопашным боем, однако с той поры поводов применить полученные навыки на практике выдавалось немного. К чему махать кулаками, если можно призвать бурю?
– Неплохо, – оценил Юрис, когда она уклонилась от его атаки. – Магическая сила для тебя слишком легка в применении. А когда сражаешься физически, ты полностью сосредоточена на единственной цели: выжить, так что размышлять обо всем прочем некогда. Нет времени задумываться о том, что было раньше или будет потом, что ты потеряла, а что можешь приобрести. Существует только этот момент в настоящем, только сейчас.
– И какая же в том польза? – спросила Зоя. – Разве не лучше уметь просчитывать будущее?
– Когда ты освобождаешь разум, открывается дверь.
– О какой двери ты говоришь?
– Дверь к знанию, что лежит в основе сотворения мира.
Зоя сделала финт вправо
