Меня передернуло. Что-то разошелся я в этом времени – уже третий на моем счету, пора зарубки делать на рукоятке. Ну, так враги же…
Быстро обшарив машину, я обнаружил пустой шприц, пару запасных обойм и документы на машину. Под сиденьем валялась целая связка тонких нитяных перчаток. Я мигом натянул парочку на руки, а связкой, как тряпкой, тщательно протер все места, которых мог касаться. Следов нам не надо.
Бегом вернувшись к телу, покривился, но обыскал, порылся по карманам, выудив документы, деньги – и компромат. Две фотографии, на которых можно было узнать мое лицо, и фотопленку, аккуратно завернутую в бумажную салфетку. Компромат я забрал себе, а все остальное распихал обратно – чужого мне не надо.
Поднатужившись, спихнул труп в воду, и река подхватила «тело, погруженное в жидкость». Следом отправились, булькнув, обоймы и два пистолета.
«Sic transit Gloria mundi», – подумал отстраненно.
Чувствуя слабость, я вернулся к машине и уселся на место водителя – не пешком же мне топать. На душе было мерзко, будто вляпался в дерьмо. Да и страх заскребся – как-никак «мокруха». А что мне было делать? Хныкать: «Дяденька, не убивайте!»? Ладно, чего уж там. Придется и с этим жить. Тут я почувствовал ожесточение.
«И буду жить! Счастливо и спокойно! – со злостью сказал самому себе. – Даже если „органы“ сумеют доказать мою причастность к убийству Калугина, я буду стоять на своем – это была самозащита! И ведь правда же!»
– Наше дело правое, – проговорил я вслух, прогревая двигатель, – враг будет разбит, победа будет за нами!
Пятница, 4 октября 1974 года, утро,Тель-Авив, Керем-Ха-ТейманимРайон «Йеменского виноградника»[41] всегда привлекал генерала Хофи. Основанный йеменскими евреями позади оживленного рынка Кар-мель, он всегда хранил высокую религиозность и в то же время пленял чисто средиземноморскими красотами. Вдоль узких, мощенных булыжником улиц тянутся йеменские рестораны, по фасадам домов с балкончиками спадают пышные волны цветущей бугенвиллеи… Картинка!
Не зря же в последние годы цены на недвижимость в Керем-Ха-Тейманим резко пошли вверх. Есть за что платить.
– Останови здесь, – велел Ицхак вышколенному шоферу, и тот затормозил возле полукруглой арки, в тени которой прятались глухие ворота, крест-накрест выложенные полосами позеленевшей бронзы.
Нырнув в тень, Хофи отворил небольшую калитку и ступил на каменные плиты внутреннего дворика. Окруженный двухэтажной галереей, двор поражал буйством цветов и зелени. В сложенном из дикого камня бассейне плескалась вода, где-то в зарослях неизвестных Ицхаку ярких соцветий журчал фонтан, а в тени навеса, за чередой тонких колонн, прятались деревянные резные диваны и кресла.
Яэль он приметил издали. Девушка сосредоточенно подрезала цветущий куст, между делом поглаживая громко мурлыкавшего кота.
– Шалом! – издали поздоровался Хофи.
– Шалом, господин директор! – живо откликнулась Яэль. – Леви уже сообщил о вас и отворил калитку.
– Молодец! – одобрительно кивнул генерал. – Все должно быть под контролем.
– Вы к деду?
– Да проезжал мимо. Дай, думаю, проведаю.
– А дедушка уехал в аэропорт!
– Опять в Советский Союз? – спросил Хофи наобум, забрасывая удочку.
– Опять! – рассмеялась Яэль.
– К Михе в гости?
– Вы знаете? – обрадовалась девушка. – Ну, да! Конечно, не совсем так, чтобы в гости… Дед очень хочет встретиться с Михой!
– В субботу? – нахмурился генерал, якобы осуждая нарушения древнего табу.
– Нет-нет, в воскресенье! Дедушка очень волнуется, нервничает… – Яэль смолкла на секундочку и неуверенно спросила: – Господин генерал, а вы верите, что Миха – это Он?
Хофи сокрушенно покачал головой:
– Я не настолько религиозен, чтобы понимать все тонкости писаний. Мы с твоим дедом поспорили о Михе, но переубедить его мне не удалось.
– Вот-вот! – с жаром подхватила девушка. – Я вчера заметила дедушке, что мессия, по всем книгам, должен происходить из рода Давида.
– А дед что? – заинтересовался генерал.
– Ну, я боялась, что он ругаться начнет, а дед так спокойно сказал: «В Первомайске всегда жило очень много евреев, и кто знает, как там все переплелось».
– Не знаю, Яэль, – развел руками Хофи. – Я был и остаюсь материалистом. Не притворяться же мне, что верую? Да ладно… откуда мы знаем? Может, в словах твоего деда и скрыта истина – хоть в каком-то обличье?
– Ну, да, – задумчиво покивала девушка. – Ну, да…
– Меня другое беспокоит, – нахмурился генерал. – Опять твой неугомонный дед отправляется в Советскую Россию, опять он рискует!
Хофи очень надеялся на выгодную реакцию Яэль, и простодушная девушка не обманула его ожиданий.
– Ох… – вздохнула она. – Я отговаривала его, но без толку. Все нормально будет, твердит, все будет хорошо! А я помню, сколько страху натерпелась в прошлый раз, нас тогда КГБ чуть не схватило! Его там Хаим ждет, но…
– Да что Хаим, – проворчал Ицхак, радуясь. – Русские говорят: «Один в поле не воин».
– Может, вы кого-нибудь пошлете, а? – жалобным голосом заговорила Яэль. – Пусть бы присмотрели за дедом!
Хофи сделал вид, что задумался.
– Присмотреть, говоришь… Вот что. Если твой дед узнает, что я кого-то послал, он очень сильно рассердится. Я попробую подобрать несколько опытных парней, которых он не знает, и отправлю за ним.
– Ой, спасибо! – захлопала в ладоши Яэль.
– Только деду ни слова!
– Конечно, конечно!
– Дед опять через Франкфурт летит?
– Нет, через Вену! Завтра!
– Тогда так. Я поговорю с теми парнями, а ты позвонишь мне вечером, скажешь номер рейса, чтобы с дедом не разминуться. Ладно?
– Обязательно! – пылко пообещала девушка.
– Ну, тогда жду твоего звонка. И не волнуйся, все будет нормально, все будет хорошо!
Девушка рассмеялась.
– Спасибо, господин директор! Я сразу же позвоню!
Дружески улыбнувшись Яэли, Ицхак покинул дом Алона и махнул рукой шоферу. Тяжелый бронированный «Мерседес» развернулся и подкатил.
– В аэропорт Бен-Гурион! И свяжись с ребятами из «Кидона»[42].
– Слушаюсь, господин директор…
Хофи расстегнул верхнюю пуговку рубашки и повеселел.
«Все нормально будет, все будет хорошо!»
Суббота, 5 октября 1974 года, день,Одесса, улица Чичерина– Ты где была? – пробурчал Ершов, развалясь во главе стола, за которым собралась вся группа. Отдельно в кресле восседал сам Бражко.
Марина молча повесила сумочку, достала из нее пистолет, поставила на предохранитель и сунула обратно. Развернувшись, приблизилась к столу и склонилась, опираясь ладонями о лакированную столешницу.
– Где я была, интересуешься? – проговорила она ледяным тоном и тут же повысила голос: – Выполняла твою работу, Ершов, на которую ты плевать хотел!
– Ну-ну, Марина Теодоровна… – попенял ей Дмитрий Федорович.
– Товарищ генерал-майор, а как еще мне разговаривать с людьми, которым то ли лень доделать порученное дело, то ли им все равно?
– Конкретнее, – надавил начальник управления.
– Пожалуйста! – встряхнув волосами, Марина обратилась к невозмутимо улыбавшемуся Григорию: – У тебя было задание – проверить все вокзалы. Так?
– Так, товарищ старший лейтенант, – улыбаясь по-прежнему, ответил Ершов. – И я выполнил задание полностью и в срок.
– Нет! – резко сказала девушка. – Вальцев, железнодорожным вокзалом занимался ты?
– Да, – поднялся младший лейтенант. – Я показал фоторобот «Хилера» всей бригаде, которая работала в предполагаемый день его отъезда. Никто его не опознал.
– И не мог опознать, потому что «Хилер» уехал на автобусе! И приехал, кстати, тоже на
