А для девушки он был причиной её горя. Сложно ненавидеть всю семью, но можно направить гнев на одного.
— Эля. Прости меня, пожалуйста. Я не знал. Я думал, это по поводу бизнеса.
Девушка прекрасно поняла, о чём говорит кузен и прищурилась:
— Вот именно, Трофим. Ты думал. Скажи — ты бы так сделал, если бы был в курсе?
— Ни за что!
— Так вот. Ты зациклен только на себе. Я с детства считала тебя другом, а ты даже не поинтересовался тогда, почему Эльку заперли в доме, запретили ей пользоваться Сетью и не пускают на лекции. Думаю, дядя Лёня решил убить двух зайцев — показать мне истинное лицо того козла и объяснить, что от пентюхов лучше держаться на расстоянии. А ты, Трофимушка, натуральный пентюх, и все твои нынешние выверты тоже это доказывают.
Эмоций в этой отповеди было гораздо больше, чем логики. В конце концов, о том, что происходило в жизни Элеоноры, поначалу знали только члены семьи старше пятидесяти. От молодёжи несколько месяцев всё тщательно скрывали. Но Трофим понял, что доказать что-то кузине он пока не сможет, потому что её душа всё ещё болит.
— Ладно, я закончила. Пойдём в информационный зал. Надеюсь, ты не будешь слишком долго отнимать моё время.
* * *— Ты не понимаешь. Я вообще не встречала никакой похожей информации. Семья не разрабатывала ничего такого. Директории «игры и симуляторы» нет вообще.
— А просто «игры»?
Девушка фыркнула и пробежалась пальцами по прозрачной панели визуализатора.
— Я же говорю. Ничего.
— А если попробовать через название?
Эля закатила глаза.
— Элечка, пожалуйста, попробуй.
— Ты можешь объяснить, зачем? Что происходит, и как наш архив связан с тем бредом, который ты вещал на собрании?
— Хочешь, расскажу? — Трофим вдруг понял, как можно растопить лёд между ними. — Ты ведь самая умная из всех, кого я знаю. Вдруг посоветуешь чего?
— Да, я была бы не против понять, почему ты припёрся сюда тридцать первого.
Судя по тени улыбки на губах, девушке понравился комплимент про ум, но этого было недостаточно для оттепели.
Парень решил не сдаваться.
— Хорошо. Только это закрытая информация. Так что сначала ответь мне — ты в курсе, что о твоём… бывшем любимом не знал никто, кроме стариков? Вообще никто.
— В курсе. И что? — воинственно вскинула подбородок Элеонора.
— А то, что я очень рад, что ты выбрала объектом ненависти именно меня. Ведь тебе так легче, правда? А для этого и существуют друзья — облегчать боль. Если хочешь, можешь меня побить. Хочешь? Можешь даже палку взять. Я не буду убегать, как тогда, когда нечаянно твоей кукле волосы сжёг. Помнишь?
Элеонора нахмурилась, потом хмыкнула и покачала головой:
— Как есть пентюх.
— Пожалуйста, стукни меня! — Трофим подошёл к сестре, взял её за руки и заглянул в глаза. — Давай. Представь, что я — это вся семья, и тресни.
— Отстань, идиот! — Эля вырвалась. — Не собираюсь я!
— Я — это мой папа. Твои родители. Тётя Лида. Все остальные. И тот козёл, который променял тебя на рейтинг.
— Хватит! — девушка треснула Трофима по щеке, вложив в удар всю сдерживаемую обиду и ненависть. — Ненавижу!
Парень охнул, но не отстранился. Хрясь! Вторая пощёчина оказалась такой же болезненной. Третьего удара не было. Эля всхлипнула и закрыла лицо ладонями.
— Ты самая умная и красивая, — тихонько сказал Трофим, подошёл и обнял. — Прости нас. Прости меня.
Минуты на две кабинет превратился в комнату плача, затем Элеонора всхлипнула в последний раз, бесцеремонно утёрла нос о плечо кузена и, пряча глаза, сказала:
— Ладно, хватит лирики. Всё равно… В общем, иди ты лесом. Рассказывай, что у тебя за расследование.
Глава 29
Эля и Трофим сидели плечом к плечу перед визуализатором. Девушка с энтузиазмом погрузилась в семейную историю, копаясь в прошлом родственников.
Как и предполагал парень, поиск по названию принёс результаты. Полной неожиданностью было то, что «Бог здесь не живёт» упоминался в архиве и действительно не имел никакого отношения к развлечениям.
Шестьдесят лет назад Гороховы активно изучали поведение индивидуума в экстремальной ситуации, стабильность моральных устоев при тяжёлых испытаниях, воздействие физических и психических страданий на формирование характера и прочую психологию. Психиатрию тоже не обходили вниманием. Поскольку эксперименты на людях никогда не считались благим делом, «Создатели будущего» не афишировали данную область своих интересов. Был создан испытательный полигон под видом игры, и «геймеры», а точнее, подопытные, понятия не имели, во что они играют на самом деле.
Отделом поведенческого анализа руководил Семён Зигфридович Горохов, родной брат нынешнего главы Семьи.
— Он же погиб. А перед этим получил статус совершеннолетнего. И вроде подводной археологией занимался, разве нет?
— Сейчас посмотрим.
Элеонора потянулась к генеалогическому древу, но Трофим её остановил:
— Давай потом. Читай дальше про полигон.
— А больше ничего нет, — Эля пожала плечами. — Только эта, общая информация, и всё. Вот ещё нашла — написано, что отдел поведенческого анализа закрыли в две тысячи семьдесят шестом году как бесперспективный. Хотя есть ссылка активная…
Но Система глубже не пустила, затребовав подтверждения полномочий. Элеонора пробормотала что-то гневное и принялась терзать визуализатор чипом, но даже статуса главного архивариуса оказалось недостаточно. Необходимо было соответствие по возрасту.
— Нет, ты это видишь? Нужно быть старше шестидесяти! Я должна «трепетно относится к семейной памяти и вдумчиво сохранять информацию о родных», но как, скажите, пожалуйста, я могу это сделать, если мне что-то недоступно в этих бесконечных талмудах? Какого чёрта? Я ведь хранитель, я!
— Спокойно. Разберёмся. Давай пока глянем про дядю Семёна. Кофе в этом музее можно выпить?
Элеонора, не оборачиваясь, сказала безмолвно стоящему у двери андроиду:
— Тео, сообрази нам кофейку. И зефир принеси.
— Хорошо, дорогая, — робот мужественного вида вышел из комнаты.
— Дорогая? — усмехнулся Трофим.
— Мой Тео, настраиваю, как хочу, — огрызнулась кузина. — В общем, Семён Зигфридович. Так, так, ага… Никакой он не археолог. Психолог, психотерапевт. Диссертация на тему «Влияние физических и психологических пыток на восприятие действительности». Ничего себе…
— Я в общих чертах знаю, что они делали с подопытными в «Бог здесь не живёт», так что ничего удивительного в теме нет, поверь.
— Слушай, может, не будем копаться? Что-то не хочется мне прошлое ворошить. А то вдруг наткнёмся на какой-нибудь неудобный для всех скелет.
— Нет, Эля. Люди гибнут, а я прямо чую, что это связано с нашей семьёй.
Возможно, если бы на месте Элеоноры была другая сестра, Трофиму отказали бы в помощи. Но девушка до сих пор таила в душе обиду на родных, поэтому просто кивнула и продолжила поиски.
— Так, про диссертацию
