Но, может быть, все это не важно. Ана вновь проигрывает запись видеоконференции, слушает Чейз, говорящую о новых рубежах, о сексе, где один из партнеров – не-человек. Это вовсе не должно оказаться тем же самым, что секс с другим человеком, и, может быть, это будет сопровождаться иным типом интимности.
Она вспоминает об инциденте, происшедшем во время ее работы в зоопарке, когда умерла одна из самок орангутанга. Все были убиты горем, но личный дрессировщик умершей самки был просто безутешен. В конце концов он признался, что занимался с ней сексом, и вскоре он был уволен. Ана, конечно, пребывала в шоке, особенно сильном из-за того, что он не казался откровенным и законченным извращенцем, таким, каким она представляла себе зоофила; его скорбь была искренней и глубокой, как скорбь человека, потерявшего возлюбленную. В прошлом он встречался с женщинами, что ее удивило, – она полагала, что такие люди просто не могут найти секс-партнера среди людей, но потом поняла, что оказалась во власти стереотипа, относящегося ко всем работникам зоопарков: они проводят массу времени с животными, потому что не ладят с людьми. Как и тогда, Ана пытается сформулировать для себя: почему несексуальные отношения с животными считаются чем-то нормальным и здоровым, а сексуальные – нет, и почему ограниченное согласие на наши действия, которое дают животные, достаточно для того, чтобы держать их как домашних питомцев, но недостаточно для сексуального партнерства. Она никак не может подобрать аргумент, который не коренился бы в ее личном отвращении, и не уверена, что это достаточно веская причина.
Что касается секса между дигитантами, то этот вопрос в прошлом время от времени обсуждался, и Ана всегда считала, что обладателям дигитантов повезло: им не приходится иметь с этим дело в реальности, ведь сексуальное созревание – это период, когда очень многие животные становятся неуправляемыми. Нет даже чувства вины, которое могло бы появиться, если бы пришлось хирургически охолостить Джакса, потому что при этом она не лишала бы его некоего фундаментального аспекта его природы. Но сейчас на форуме появилась тема, которая заставила ее пересмотреть свои взгляды.
От: Хелен Костас
Мне неприятна сама мысль о том, что кто-то будет заниматься сексом с моим дигитантом, но при этом я вспоминаю, что родителям тоже неприятно думать о том, что их дети могут заниматься сексом.
От: Марии Чжен
Это ложная аналогия. Родители не могут остановить процесс сексуализации своих детей, а мы можем. У дигитантов нет внутренней необходимости копировать этот аспект человеческого развития. Стоит быть поосторожнее с антропоморфными проекциями.
От: Дерека Брукса
Что значит внутренняя необходимость? У дигитантов нет внутренней необходимости иметь привлекательную личность или симпатичные аватары, но для всего этого есть хорошая причина: и такие аватары, и такая личность способствуют тому, что люди охотнее проводят время с дигитантами, что для последних, безусловно, хорошо.
Я не говорю, что нам следует принять предложение Binary Desire, но думаю, нам стоит задать себе вопрос: если мы сделаем дигитантов сексуальными, будет ли это способствовать тому, что другие люди их полюбят, причем так, чтобы это пошло на пользу самим дигитантам?
Ана задумывается: означает ли асексуальность Джакса то, что он лишен какого-то опыта, который ему было бы полезно получить? Ей нравится, что у Джакса есть друзья среди людей, и ее желание перенести Нейровзрыв на платформу «Реального Пространства» вызвано тем, что там Джакс сможет сохранить эти возникшие отношения и укрепить их. Но насколько далеко может зайти такое «укрепление отношений»? Насколько тесными могут стать такие отношения, прежде чем встанет вопрос о сексе?
Позднее этим же вечером она размещает на форуме ответ на комментарий Дерека:
От: Аны Альварадо
Дерек затронул хороший вопрос. Но даже если ответ на него будет утвердительным, это не значит, что нам следует принять предложение Binary Desire.
Если человек ищет объект для фантазирования во время мастурбации, он может достичь этого с помощью обычных программ. Ему не обязательно покупать невесту по каталогу[47]и наклеивать на нее дюжину пластырей InstantRapport, а ведь в принципе именно это Binary Desire и собирается предложить своим клиентам. Но этого ли мы хотим для своих дигитантов? Мы можем так накачать их виртуальными эндорфинами[48], что они будут вполне счастливы, обитая в каком-нибудь подвале на «ООПП Земля», но мы слишком уважаем их, чтобы так поступить. Не думаю, что мы должны позволять кому бы то ни было относиться к ним с меньшим уважением.
Признаюсь, идея секса с дигитантом поначалу меня обеспокоила, но сейчас я не против этой идеи в принципе. Я не могу представить себя в такого рода отношениях, но если другие хотят этим заниматься, я не вижу проблемы – при условии, что такие отношения не будут эксплуататорскими. Если будет существовать определенный уровень взаимного уважения, то, возможно, реализуется ситуация, о которой говорил Дерек: хорошо для дигитанта – и хорошо для человека. Но если у человека появится возможность свободно перекодировать таблицу поощрений или делать откаты до тех пор, пока он не найдет чекпойнт, в котором партнер кажется ему идеально настроенным, возникает вопрос: насколько он уважает дигитанта на самом деле?
Любой член пользовательской группы вправе принять предложение Binary Desire в индивидуальном порядке, но аргументы Аны достаточно убедительны, и пока никто не спешит с выводами. Через несколько дней после телеконференции Дерек рассказывает Марко и Поло о предложении Binary Desire, сочтя, что они заслуживают того, чтобы их информировали о происходящем. Поло любопытно знать, какие трансформации хочет сделать Binary Desire, он знает, что в нем заложена таблица поощрений, но при этом никогда не задумывался о том, что значит редактирование-перекодировка этой таблицы.
– Интересно было бы редактировать мою таблицу поощрений, – говорит Поло.
– Ты не можешь редактировать свою таблицу, работая на кого-то, – говорит Марко. – Сможешь, если станешь корпорацией.
Поло поворачивается к Дереку:
– Это правда?
– Даже если бы ты стал корпорацией, я не позволил бы тебе это делать.
– Эй! – протестует Марко. – Ты говорил, что, став корпорацией, мы будем вправе принимать решения самостоятельно.
– Да, я это говорил, – соглашается Дерек, – но тогда я не думал о том, чтобы вы переписывали свои карты поощрений. Это может быть очень опасно.
– Но ведь люди могут редактировать свои карты поощрений.
– Что?! Мы не можем
