Катя долго шарила по заснеженной земле и наконец нащупала в снегу свои очки. Дужки погнулись, одна из линз треснула. Катя надела очки и огляделась. «Высокое и твердое» оказалось стеной дома. Дом этот был на самой окраине деревни и в нем уже давно никто не жил, хозяева приезжали туда только летом на пару месяцев, как на дачу.
– Ну и зачем ты это сделала? – услышала Катя хрипловатый ворчливый голос и обернулась. Сперва она никого не увидела, а потом сообразила поднять взгляд выше. На перилах освещенного луною крыльца сидел человечек размером с куклу. Вернее, Катя сначала и показалось, что это кукла, но когда тот вытер кулаком нос и хмуро посмотрел на Катю, она поежилась и поняла, что это и есть ее собеседник.
– Здравствуйте.
– И тебе не хворать. Звать-то тебя как? – спросил человечек.
– Катя. Пушкарева. А вас как зовут?
– Кузьма Кузьмич Дворищев, потомственный домовой, – гордо представился человечек, но тут же сник: – Только без дома, как видишь… Так зачем ты судьбу меняла, дуреха? Разве тебе Святочное гадание плохое предсказывало? Семья была бы с добрым человеком, детишки светленькие, да жизнь всегда при харчах…
– Я очень люблю другого человека, – ответила Катя доверительно. – И он говорит, что меня любит. Но у него другая жизнь и вообще, я ему не ровня.
Кузьма Кузьмич склонил голову на бок и изучающе уставился на Катю.
– Может, и любит… – он помолчал, теребя кончик веревки, которой был подпоясан, а потом уверенно произнес: – Значит так, Катюша. Сделанного уже не вернуть, но для меня оно и к лучшему. Не могу я из этого дома уйти, хоть он и заброшен. Не долго мне тут осталось одному. Еще пару лет и истаю совсем по весне. А вот ты меня можешь забрать, раз с пустого поля начать решила. Но не в родительский дом, а в свой, мужний, если только такой у тебя будет. Ну а если не будет – так мне тут все равно не выжить. Так что рискну, ну и помогу тебе, дурехе. Только не просто это будет, ох как не просто… Глупость ты сделала, что от хорошей судьбы отказалась, беду на себя накликала. Беду эту я постараюсь от тебя отвести, но и ты сама постарайся. Не таи зла, сумей простить и поверить, коли уж ради своего цыганоглазого от такой светлой судьбы отказалась. Ну и обо мне не забывай, возьми в свой дом. А я твоей семье буду верой и правдой служить, уют и лад ваш беречь, слово потомственного домового. Возьмешь?
– Возьму, Кузьма Кузьмич, – растерянно кивнула Катя. Она протянула руку к домовому, тот крепко ухватился за нее своей ладошкой, спрыгнул с перил и исчез.
Катя огляделась. Никого рядом не было, только снег искрился под лунным светом. Она вернулась в дом дяди Паши, тихо пробралась в отведенную ей комнату, быстро разделась и легла спать. Вот что она теперь скажет Леночке? Про Кузьму Кузьмича ей говорить точно нельзя… Наутро все произошедшее казалось сном. И домовой, похожий на мультяшного Кузьку, и ласково улыбающийся парень с букетом белых роз. Леночка так ничего и не спросила, и Катя решила сама разговор не заводить. К тому же очки наутро были как новенькие. И дужки не погнуты, и линзы целы. Значит, приснилось?
Комментарий к Глава 1. Кузьма Кузьмич
Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов - именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.
Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!
========== Глава 2. Андрей Палыч ==========
Андрей возвращался со встречи в приподнятом настроении. Кредит подтвердили, встреча в банке оказалась скорее формальностью, чем проверкой, так что все идёт по плану. Ещё и поездки в Прагу удалось избежать по уважительной причине! Ходить после вчерашней ночи с Катей по улицам Праги вместе с своей невестой, улыбаться ей, говорить о надвигающейся свадьбе – все это было бы тошно. А так у него передышка в несколько дней и «до понедельника он совершенно свободен». Повезло.
В их первую ночь с Катей, он не знал с чего и начать, как быть с этой нескладной девочкой. Катю было жаль, но Зималетто было жаль ещё больше. Когда шёл в гостиницу, не было ни любви, ни возбуждения, ни желания близости. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось, а ещё лучше – не начиналось. Надеялся до последнего момента, что произойдёт какое-то чудо и ему не придётся вымучивать дёшево-пафосные и пошлые слова, доказывать Кате свою любовь и играть непойми что. И чудо случилось. Катя сказала все сама. Попросила его молча слушать и не смотреть на неё в это время, и сказала все за него. Он толком не понял, что тогда почувствовал. Стыд за свои поступки? Возбуждение от ее прикосновений? Злость на себя и Ромку? Растерянность? Страх за Катю? Радость от того, что она защитила его снова - на этот раз от самого себя? Желание поцеловать ее тонкие пальцы, провести губами по ладони от пальцев до запястья? Тоску, что потом нужно будет как-то разбираться со всем, что он натворит сейчас? Эмоций было слишком много, чтобы вычленить что-то одно. Он не раз возвращался к этим мыслям во время отпуска в Лондоне, и понял, что боится. Боится того, что будет дальше. После того, как вся история с НикаМодой закончится. Что он скажет Кате? Как завершит те отношения, в которые он ее втянул? Ну не говорить же Кате, что собирается быть верным Кире в преддверии свадьбы и после неё – это просто смешно!
Вчерашняя ночь запутала все окончательно. Он уже не был полностью уверен, что именно играет во влюбленность. И ничуть не преувеличивал, когда говорил Ромке, что все было просто замечательно. Только, кажется, Ромка решил, что он язвит. Может, и лучше, что Ромка его не понял. Если понял бы, то начал
