Он собрался было возмущенно возразить, но его остановил неестественно ровный голос Кати:
– Я хочу досмотреть.
– Катюш, не надо. Пожалуйста. Это все не правда.
Сашка нажал на паузу:
– Никаких модификаций над записями не производилось, я не поленился и заказал экспертизу. Так что, Жданов, заткнись или признай уже наконец, что ты не только разорил Зималетто, но и как мужчина – весьма специфичен, мягко говоря, – он тихо хмыкнул и снова запустил видео.
Первая запись закончилась, на экране появилась очередная дата и началась другая запись. Еще один разговор. Точно в таком же ключе. Андрею хотелось зажмуриться – смотреть на себя такого было противно. Не мудрено, что Ромка додумался до инструкции, по тому как он себя вел во время этих разговоров вывод можно было сделать только один – его тошнило от одной мысли не то что о близости, даже о поцелуях с Катей.
– Кать, это уже давно не правда, поверь. Я тебя действительно очень сильно люблю.
Катя не ответила, зато ответил Сашка:
– А вот это уже явная ложь, Андрюшенька. Впрочем, чтобы уж сразу отсечь твои аргументы, я прокручу запись немного вперед, к прошлой пятнице. Справедливости ради – это единственный отрывок, который не успели проверить эксперты, я готовил сюрприз к Совету и не ожидал, что «наш друг и президент» выскажется еще однозначнее, – он прокрутил запись и запустил ее с заставки «23 февраля». – Смотрите сами.
– И с этим я тоже не знаю, что делать. Даже не могу себе представить, что будет, если Катя узнает правду о нашем романе, – мрачно произнес Андрей.
Роман едва нее подпрыгнуул на месте:
– Андрюх, не вздумай!
– Мне определенно слабО это сделать…– махнул рукой Андрей. – Если о таком говорить, то нужно каяться, что ли, а я… Я, конечно, понимаю, что весь тот наш план мерзость редкая и повели мы себя с тобой как полные подонки, но сказать, что я раскаиваюсь, я не могу. И если я попытаюсь это сказать, это будет фальшиво до нельзя. Ну не раскаиваюсь я! Совсем!
Андрей стукнул кулаком по столу и вскочил, но Роман ответил спокойно и чуть задумчиво, словно взвешивая слова:
– Предположим… Но мне кажется, что лезть к Кате с откровениями не разумно.
– Вот и мне так кажется, – согласился Андрей, тут же успокоившись. – Ром, я когда ее дневник читал, у меня мороз по коже шел. Я там у нее и звИзда, и рыцарь, только крылышек и нимба не хватает, – он передернул плечами, и выглядел так, словно от одном воспоминание о дневнике у него заболели все зубы разом.
– Андрюх, я же тебе говорил! Она в тебя уже тогда была влюблена даже не по уши, а до кончиков косичек, если их поставить дыбом!
Воропаев остановил запись и схлопнул ноутбук:
– Думаю, достаточно. Вот тут, – он пододвинул Кате и Павлу Олеговичу два диска в прозрачных обложках, – копии записей, если вы вдруг захотите их пересмотреть, но я бы на вашем месте не травил бы себе душу. Даже мне тошно было эту мерзость смотреть. Утешал себя тем, что роман с Андрюшенькой для моей сестры уже в прошлом. Наконец-то!
– Катюш, я тебе все объясню, там все было не так. В том разговоре с Ромкой я говорил все иначе!
– Подтверждаю, – тут же произнес Ромка, чем вызвал приступ хохота у Сашки.
Катя вскочила из-за стола, все так же не выпуская свои папки из рук, и кинулась из зала. Андрей метнулся за ней, успел поймать в дверях и попытался обнять.
– Катюш, выслушай меня, пожалуйста!
– Отпусти. Я хочу уйти, – голос Кати звучал глухо и совершенно безжизненно.
– Не уходи, выслушай. Кать, я тогда говорил совсем другое!
Катя попыталась вырваться.
– Отпусти, пожалуйста. Я хочу уйти домой.
– Андрей, немедленно убери руки, – прикрикнул на него отец, тут же продолживший совсем в другом тоне: – Екатерина, мне очень стыдно за сына, но я надеюсь, что, когда вы немного успокоитесь, мы поговорим и все обсудим.
– Хорошо. Потом, – выдавила бледная как мел Катя.
Она снова попыталась высвободиться из рук Андрея. Отпускать ее Андрей не собирался, но от неожиданной сильной пощечины отца вздрогнул и разжал руки. Катя выскользнула за дверь, которую тут же перегородил отец, не давая ему кинуться следом:
– Хватит. Достаточно того, что ты уже натворил.
Комментарий к Глава 25. Начало новой эры
Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов - именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.
Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!
========== Глава 26. Презумпция виновности ==========
Андрей потрясенно смотрел на отца – тот прежде даже голос на него повышал крайне редко, а случая, чтобы отец поднял на него руку, он и вспомнить не мог.
– Андрюх, успокойся, – торопливо произнес Ромка, вставая между ним и отцом, – остынь. Катя сейчас слишком потрясена увиденным, если ты будешь давить, сделаешь только хуже. Ты же видел какое у нее было лицо? Она сейчас ни один твой аргумент просто не услышит. Ей нужно немного прийти в себя, и тогда ты ей спокойно объяснишь, как все было на самом деле. Главное – успокойся для начала сам. Понимаю, что тебе сейчас очень хочется вмазать Сашке, но сейчас не время. Этот гаденыш не постесняется заявить на тебя в полицию, а тебе сейчас нужно не с охраной и полицией разбираться, а подготовиться к разговору с Катей. Пока сядь за стол и успокойся.
Андрей медленно выдохнул и кивнул. Друг был абсолютно прав. Оставалось только сжимать кулаки от злости и бессилия. Он резко отодвинул кресло и сел.
– Ромка развернулся к старшему Жданову: – Павел Олегович, поверьте, все несколько не так, как представили Воропаевы.
Отец прислонился спиной к закрытой двери и устало произнес:
– Андрей, ты вообще отдаешь себе отчет в том, что ты сделал? Это же… я и слов подобрать не могу, чтобы обозначить всю эту мерзость. Мне стыдно, что ты – мой сын…
Андрей хотел было возразить, снова сказать, что на самом деле все не так, как было представлено на видео, но понял, что это бесполезно. Отец не услышит никаких аргументов, да и аргументы у него сейчас слабые. Его слово против мастерски составленной записи, многие фразы в которой звучат вне контекста до омерзения мерзко. Когда он говорил с Ромкой, он меньше всего думал, что его услышит и кто-то другой, кроме Малиновского. Ромка-то его понял, а вот
