Эльга чувствовала, как горит лицо, и сдерживала желание закрыть его ладонью. Почему Роман рассказывает ей это – что-то знает о том, как она поступила с древлянами? Бояре переглядывались: теперь уже все поняли сходство между судьбой царицына сына и деревских старейшин, что упились на поминальной страве по Ингвару, а очнулись… на том свете, перед дедами. Эльге не нужны были пленные: полсотни деревских мужей во главе с самим Маломиром, неудачливым ее женихом, были убиты над могилой, и кровь их, стекавшая на землю, согрела прах погибших русов.
– Спаргапис, едва освободили его от оков, сам убил себя, не желая терпеть позора. А Томирис вторглась в царство Кира со всем своим войском. Геродот называет битву между ними самой жестокой из всех, что ему известны. Сперва противники, стоя друг против друга, стреляли из луков; исчерпав запас стрел, набросились на врага с кинжалами и копьями. Никто не желал отступать, но массагеты одолели. Почти все персидское войско пало на поле битвы, погиб и сам Кир. Царица повелела разыскать его тело, отделить ему голову и погрузить в мех с кровью. И сказала: ты желал крови, так я напою тебя ею досыта…
Эльга выпрямилась, глубоко дыша. В древности царица совершила то же, что она, и за подвиг свой осталась в памяти народов. Только вот она, Эльга, сумела сохранить живым своего юного сына, ибо не поддалась на чужую хитрость, а сама хитростью одолела кровного врага.
За вручением письма последовал пир.
И послала Ольга к древлянам, сказала:Коль хотите меня вы посватать,Привезите вы медов стоялых,Триста бочек и еще три десятка,Я приду к вам с малою дружиной,Над могилой мужа я поплачу,Сотворю богатую тризну.Как услышали древляне ее речи,Привезли медов они стоялых,Триста бочек и еще три десятка,Ожидали Ольгу у могилы…Добылют Гордезорович, участник того похода, к следующей осени сложил песнь о мести Эльги, и с тех пор она исполнялась на осенних пирах в память покойного Ингвара и во славу его отважной супруги. Срок поминаний еще не подошел, но Эльга попросила спеть эту песнь для греческих послов. Добылюта не затруднило выступить соперником знаменитого у греков старца Геродота, а толмач коротко переводил Роману смысл строчек, что Добылют неспешно выпевал под звон золоченых струн. И как ни мало было сходства между этой песнью, живущей только в памяти певца, и Геродотовых письменах на пергаменте, сегодня Эльга слушала знакомые строки с особенным удовлетворением. Царицу Томирис помнят за ее подвиг целых полторы тысячи лет; даст бог, и ее, Эльги, забота о родовой чести сохранится в преданиях потомков.
Через несколько дней по-настоящему начались переговоры. Эльга занимала свой престол, а бояре и греческие послы сидели на длинных скамьях друг против друга. У каждой стороны был свой толмач; асикрит Романа делал пометки у себя в восковых табличках, Эльгин ларник, из числа киевских морован, знавший моравскую грамоту, – в своих.
Благодаря военным походам Вещего и Ингвара русы допускались на царьградские торги – пусть этот допуск сопровождался множеством условий и ограничений. Очередной царев муж, приставленный к русским купцам, порой запрещал вывозить шелка, которые по договору вывозить было можно, и отказывал дать разрешительную свинцовую печать. И тем не менее жить в Царьграде по три месяца за счет греческой казны, продавать там свои меха и челядь, а взамен там же покупать ткани и вино было очень выгодно: доставленные на Русь или дальше в Северные страны, они приносили многократную прибыль. Но и греки умели соблюдать свою выгоду, поэтому еще в Царьграде Константин заговаривал с Эльгой о разрешении греческим гостям самим приезжать с товарами в Киев, Смолянск и Хольмгард, с тем чтобы русские князья содержали их и снабжали всем необходимым на обратную дорогу, как это делали цесари для русских. Тогда она отговорилась тем, что не может принять такое важное решение без совета со своим сыном-соправителем. И теперь Роман от имени василевсов желал узнать, говорила ли она об этом условии со Святославом.
– Я пыталась склонить моего сына к согласию допускать ваших гостей на торг хотя бы в Киев, – отвечала она. – Но он сказал мне: кто одержал победу в войне, тот и посылает своих купцов. И пока ромейские воины не одержали победы над нашими, ромейские купцы не будут на наших торгах.
– Прошлым летом твой сын задумал поход на Корсуньскую страну. – Роман прищурился, будто шутил, и лицо его выражало лукавство, но Эльгу кольнула досада: о том походе ей было горько вспоминать по разным причинам. – И сам Бог разметал бурей его суда. Умный человек понял бы знак: не грабежа и убийства христиан надлежит искать ему, но мира и крещения.
– Крещение – величайшее благо для всякого, но на самом ли деле Константин желает его для нас? Я ждала, что василевс и патриарх пришлют мне учителя для Руси и создания нашей церкви. Но, как я вижу, такого человека с вами нет…
– Поразмыслив, василевс и патриарх сочли, что могут дать епископа, если примет крещение сам Сфендослав. Пока он этого не сделал и большинство людей в вашей стране вслед за ним остаются язычниками, власть церкви не будет здесь прочной. Прихоть земного владыки может в один миг погубить и церкви, и причт, и всех христиан. Так уже было, когда при Михаиле крестился архонт по имени Аскольд. Но не успел он сделать в своей стране хоть что-нибудь для прославления Христа, как твой дядя, архонт Олег, отнял у него власть, убил его и его людей, разрушил церковь, а уцелевших христиан изгнал из страны. Не стоит понапрасну жертвовать учеными мужами, сокровищами, святыми мощами для постройки церквей, если без защиты земной власти все это может быть сметено рукой смерти…
Эльга старалась, чтобы на лице ее отражалось лишь легкое огорчение, но в ответе могла лишь сослаться на обязанность служителей Христа нести слово Божие, не отступая перед угрозой и с радостью принимая мученический венец. В своих опасениях патриарх Полиевкт и его мужи были правы: Эльга не поручилась бы, что не будет именно так. Душа ее все еще не отошла от потрясений минувшей осени, когда родной ее сын сотворил зло, а она не смогла ему помешать.
– Моя невестка, жена моего сына, княгиня Горяна, сейчас не может предстать перед вами, ибо ожидает дитя, – ответила
