А, зубастые зеленые твари в глубоком колодце тянули вверх оскаленные пасти, сверля темноту голодными глазами. Они знали, что это была не последняя их трапеза.
….. Рамасанти возлежала на ложе, удобно расположившись на редкостной в Вендии, шкуре снежного барса, вытянув длинные, мускулистые ноги и пребывая в непривычно расслабленном состоянии. Она даже сняла с рук тяжелые медные браслеты, служившие не только украшением, но и оружием.
Рамасанти отдыхала.
В последнее время командиру Черных стражей или, как их еще называли, Львиц Вейнджана, приходилось несладко. Исчезновение магараджи, таинственное похищение юной княжны Гури, безумие раджассы и недавнее покушение на главу ордена Асуры – все эти неприятности обрушились на княжество, подобно снежной лавине в горах. Внезапно.
Прикрыв свои большие, круглые глаза кешанка наслаждалась прохладой ночного ветерка, приятно ласкающего ее темную кожу и принесшего с залива запах соли и водорослей.
Девушка мечтала.
Она лениво размышляла о себе, своем отряде и о том, с каким трудом им, чужеземкам, удалось завоевать уважение магараджи и доверие раджассы, упрочив свое положение в Вейнджане. Рамасанти не собиралась отказываться от достигнутого.
Она была родом из далекого Кешана и выросла в крохотной деревушке на краю света. Отец и мать надрывались целыми днями на тяжелой работе, обрабатывая свой клочок земли, а шестилетняя Рамасанти нянчилась со своими братишками и сестренками.
И быть бы Раме самой разнесчастной крестьянкой, обремененной полудюжиной сопливых ребятишек, если бы не его величество, случай.
Она и сама-то точно не помнила, что же именно произошло в их деревеньке, лишь обрывки кошмара, точно страшный сон, посещали ее и сейчас, душными, темными ночами и заставляли метаться на жесткой кровати, ища утешения в крепких, мужских объятиях.
.. ..Деревня пылала с четырех сторон. Обезумевшие жители в панике метались между горящих хижин, пытаясь найти укрытие от несущих смерть безжалостных стрел и копий.
Родители девочки погибли одними из первых, а она и еще много несчастных, попали к самым жутким врагам своего народа – племени людоедов из Дарфара.
Девочка смутно помнила путешествие через страшные, неприветливые джунгли. Самая старшая, она волокла на своих плечах младшего братишку, а большеглазая сестренка, уцепившись за подол ее жалкой юбчонки, тащилась следом.
На каждом привале, большие и сильные мужчины, с уродливыми лицами, покрытые татуировками, с зубами, остро подпиленными и внушающими ужас, уводили по несколько детей, самых измученных и не способных идти дальше.
Отдельно держали и тщательно охраняли немногочисленную группу юных девушек, девственниц, не тронутых ни одним мужчиной. Они предназначались в жертву злобному богу каннибалов – Дамбаллаху.
У Рамасанты вскоре отобрали полумертвого братика, но она еще долго вспоминала его жалкое всхлипывание и беспомощное детское личико.
Такая же участь ожидала ее младшую сестренку, а позднее и саму Раму.
Но судьба оказалась благосклонна к маленькой, измученной девочке. Ей удалось счастливо избежать котла людоедов и отомстить убийцам своих родителей, пусть и не сразу.
Однажды ночью, когда орда каннибалов в очередной раз устроила привал, Рамасанти проснулась. Предчувствие чего-то необычного заставила девочку поглубже закопаться в прелую листву и она, словно робкий ночной зверек, затаилась, ожидая рассвета, прикрыв своим щуплым телом плачущую малышку. Отряд темнокожих дев-воительниц из сильного и могущественного союза амазонок несколько дней выслеживал людоедов и ни один из уродливых убийц не вернулся домой, дабы принести кровавую жертву на алтаре своего бога.
Тех же, кто выжил в ночной сече, избежав ножей и копей свирепых воительниц, ожидала судьба не менее страшная, чем та, которую каннибалы готовили своим жертвам.
Уцелевших дарфарцев амазонки доставили в свой поселок и живыми скормили кумлау – особому виду плотоядных деревьев, таких же каннибалов, как и дарфарцы.
Рамасанти вместе со всеми сидела на трибуне и радостно хлопала в ладоши, наблюдая за тем, как извивающиеся тела ее мучителей исчезают в смрадных пастях хищных растений.
Так шестилетняя девочка попала к амазонкам.
Она рано повзрослела, малышка Рамасанти и в десятилетнем возрасте пошла в свой первый длительный поход через джунгли вместе со своими названными сестрами.
Ее родная сестра воином так и не стала. Жрицы племени забрали угрюмую, молчаливую девочку к себе и увезли в какое-то далекое селение. Рама не сомневалась в том, что со временем ее маленькая сестричка станет могущественной жрицей. Хранительницей своего нового народа.
Сама же Рамасанти точно знала, чего хочет.
Когда Раме исполнилось тринадцать лет, она попала в рабство. Пожалуй, это были самые горькие годы в ее жизни.
Все женщины, много лет бывшие ее семьей, погибли жестокой, мучительной смертью на арене, в одной из стигийских крепостей, а визжащую и царапующуюся девочку купил хозяин школы гладиаторов. Женской школы.
Стигиец сам хотел укротить строптивую девчонку.
Закованная в цепи и избитая плетью, она впервые познала мужчину.
Вслед за первым насильником был еще один, еще и еще.
Но, однажды Рамасанти отобрала у пьяного стражника кинжал и прирезала его, как свинью, а затем бросила окровавленный нож под ноги хозяину-стигийцу, насквозь прожигая его бешенным взглядом, побелевших от ненависти, глаз.
Что уж увидел стигиец в ее глазах, ведомо одному лишь Сету, но мужчин больше не было и девушка вздохнула с облегчением.
Она была слишком рослой, слишком непокорной и озлобленной, для того, чтобы быть наложницей или служанкой. Она не годилась даже на роль охранницы и поэтому хозяин сделал из нее убийцу.
Она убивала голыми руками и оружием, капля по капле отбирая жизнь у противника или же наоборот, нанося один единственный милосердный удар.
С ней сражались и мужчины и женщины, белые и черные, опытные воины и зеленые юнцы. Она всегда побеждала.
Вскоре ей все это надоело.
Стигиец перевозил своих « диких кошечек», так он называл женщин-гладиаторов, из одного города в другой и вот однажды…
Стигийцу не повезло. На юго-востоке Стигии, в горах Тайи, жители которой всегда были враждебны к поклоняющимся Змею, началось восстание. Появление хозяина Рамасанты и женщин-гладиаторов, было как нельзя кстати. Стигийца повесили на ближайшем дереве, а женщин, освободив от оков, отпустили.
Многие ушли, но Рамасанти и еще десятка полтора воительниц, остались.
Не умеющие ничего другого, кроме как убивать и делающие это хорошо, гладиаторши помогали своим спасителям до тех пор, пока те в них нуждались.
После этого отряд темнокожих девушек-воинов покинул Тайю.
Рамасанти грустно улыбнулась, полностью отдавшись приятным воспоминаниям.
Это были хорошие времена.
Они служили телохранительницами у иранистанских беев, охранницами на караванных тропах, тайными лазутчицами и, в конце-концов, судьба забросила их в Вейнджан, где они и стали известны, как отряд Черных стражей, а
