- Дикарка! – прошипел сквозь зубы уязвленный кшатрий.
- Будем думать, что это была неудачная шутка, Ади! – небрежно произнесла командир Черных стражей – Я уже забыла об этом досадном недоразумении, но больше – глаза девушки зло сверкнули – Но больше не шути так со мной, Ади или мне придется стать той самой дикаркой, за которую ты меня принял! А дикари бывают разными, капитан. Некоторые, как тебе известно, людей едят…
Внезапно девушка подскочила с мягких одеял. Она услышала вой сигнальных трещеток и звучные удары гонга.
- Что это? – побледнев, как полотно, спросил капитан.
- Это? – Рамасанти ничуть не пыталась скрыть своего злорадства.- Воины и знать приветствуют посольство Деви Юасмины на улицах Вейнджана, а возглавляет его двоюродный брат Деви, Ченгир-хан. Поспеши же, доблестный воин, ибо через четверть часа почетный гость ступит на площадь Звезды перед Лунным дворцом. Нельзя заставлять ждать столь знатную особу слишком долго. Кто знает, может быть это едет наш будущий магараджа!
Ади-Басс стремительно рванулся прочь из комнаты Рамасанты, но уже в дверях его настиг ее тихий голос:
- Один совет, Ади, по старой дружбе!
Капитан замер с занесенной ногой, а кешанка с угрозой продолжила:
- Засыпь колодец, капитан…
Ади-Басс оглянулся, взглянув на бывшую любовницу безумными глазами, а она, широко улыбнувшись, повторила:
- Ты не ослышался, Ади! Засыпь колодец или тебя сожгут на площади, как преступника! Какой будет удар для твоих благородных родителей!
Ади-Басс помчался по длинному коридору, а вслед ему несся язвительный хохот покинутой и преданной им любовницы.
- Спеши, Ади!- шептала кешанка, смахивая с покрасневших глаз мелкие капельки соленых слез. Ее самые худшие подозрения нашли подтверждение и сердце девушки было разбито.- Видно Вайомидис куда лучше меня разбирается в людях, иначе он сказал бы тебе о прибытии Ченгир-хана. Мне жаль тебя, Ади.
Глава 12. Танец невесты.
Приятелям уже три раза приносили пищу с тех пор, как они оказались пленниками Шанкар-Шармы. О вероломной жрице не было ни слуху, ни духу и это радовало Конана больше всего.
Пока Рахмат дремал, находясь под воздействием магической силы Алмаза Власти, киммериец успел обшарить темницу вдоль и поперек в поисках выхода. Однако, его быстрый ум и наметанный глаз не смогли обнаружить пути к бегству. Но деятельная натура варвара не могла примириться даже с мыслью о неволе.
Знаменитой отмычки Бела, хитроумного бога воров, принадлежавшей ранее Рахмату, у них больше не было, ибо жрица Сигтоны смогла уловить ауру, исходящую от этой вещички и отобрала ее у туранца, не сумевшего противостоять ее колдовским чарам.
Что же касается Конана, то он рассчитывал в самом скором времени прикарманить, как серебряную спицу с рубиновым глазком, способную отворить любой замок, пусть даже и заговоренный, так и сам Алмаз Власти, древнюю стигийскую святыню, который помимо всех магических штучек, коих варвар, в силу своей натуры, терпеть не мог, был просто еще и редчайшим драгоценным камнем, за который, при желании, можно выручить немало симпатичных, полновесных туранских империалов.
Насколько Конан успел понять – стражников за дверью не было. Уверенная в своем искусстве, Черная жрица не сочла нужным караулить пленников при помощи файнагов, а доверила это зачарованному замку. В другое время, Конана оскорбило бы подобное пренебрежение к его персоне, но теперь, киммериец только радовался самоуверенности и недальновидности служительницы Сигтоны.
Кормили пленников неплохо, хотя каждое блюдо и выглядело несколько экзотично. Однако Конану много раз в своей жизни приходилось вкушать и более странные вещи, вот он и поглощал пищу с завидным аппетитом, не особо разбираясь в том, что именно он ест. Главное, что пища не убегает и не уползает с тарелки, а внешний вид… да Нергал с ним!
Погружая пальцы в пряный соус и заглатывая большие куски нежного мяса, киммериец жалел, что вина, даже такой дряни, как вендийская белая акура, пленникам не полагалось. Возможно файнаги, так же как и жрецы Асуры Пресветлого, не употребляли ничего крепче воды. Впрочем, на этом сходство между двумя культами заканчивалось.
Рахмат же, наоборот, тупо ковырялся в тарелке, равнодушно опрокидывая на пол один кусок за другим.
Киммериец, слегка подуставший от его опустошенных глаз и кислого выражения лица, всячески пытался привести приятеля в нормальное состояние, но после нескольких безуспешных попыток, бросил это бесполезное дело и в очередной раз принялся обшаривать камеру, в надежде развлечь себя хоть каким-нибудь занятием. Описав десятый круг, он раздраженно пнул носком своего сапога выступающий из замшелой стены камень. Доходя до этого места, он обычно пинал ногой этот выступ и, в очередной раз ушибив ногу, разражался громогласными ругательствами. В этот раз все случилось по другому. От удара нога знакомо заныла, но раздавшийся в тишине скрежет, заставил Конана проглотить, готовые сорваться с языка проклятия.
-Ха! – воскликнул варвар, присев на корточки и разглядывая пыльный провал в полу – Не зря, значит, я пинал ногами эту штуковину. Клянусь задницей Нергала, мы еще выпустим кишки всем этим придуркам, вместе с их полуумной ведьмой.
- Рахмат!- окликнул он, возлежащего с безразличным видом у мокрой стены, приятеля – Очнись, бестолочь, пора немного проветрить твои мозги, а то они совсем закисли в этом захолустье.
И весело насвистывая, Конан подхватил на руки Рахмата, протиснулся в узкое, темное отверстие, навстречу неизвестности.
Выдолбленный в скальной породе тайный лаз, скорей всего был неизвестен нынешним обитателям полуразрушенного дворца. В противном случае, Шанкар-Шарма никогда бы не поместила пленников именно в эту камеру.
Теперь у Конана не было ни меча, ни кинжала, но он все равно продолжал упорно ползти по узкому проходу, увлекая за собой, безразличного ко всему происходящему, туранца.
Киммерийца порядочно утомили блуждания по негостеприимным местам, где передвигаться приходилось, в больших случаях под землей и где из темноты того и гляди грозил вывалиться мохнатый паук-переросток или агрессивный вендиец с кашей вместо мозгов.
Пыхтя и сплевывая, Рахмат тащился за Конаном, пока тот не уперся носом прямо в камень. Киммериец напряг мускулы и надавил на преграду, но стена даже не шелохнулась.
Неизвестные строители затерянного в джунглях города, постарались на славу. Века прошли с тех пор, как в землю был положен первый камень, а стены подземелья пережили их как один миг.
Путешествие во мрак неизвестности окончилось ничем.
Чертыхнувшись, Конан плюхнулся задницей прямо на землю и, задрав ноги, свалился в неожиданно возникшую под ним яму.
Громкий хруст и звучные проклятия, произносимые на незнакомом туранцу наречии, заставили того проявить
