Сам Ястреб Непобедимый, непринуждённо улыбаясь, беседовал с такой незначительной Джекс. В первом десятилетнем пробном запуске Игры участвовало менее тысячи Игроков-основателей. Большинство из них я вычислила бы разве по бриллиантовым браслетам. Но что в реальной жизни, что в Игре Ястреба знал каждый.
Каньон Смерти на Ариэле специально спроектировали непреодолимым препятствием для пилотов, управляющих архаичными бипланами этого мира, но Ястреб справился с ним, и ошеломлённые Игротехники собрались поприветствовать его после победы. Ястреб был чемпионом Боевой Арены на Средневековье десять лет подряд и покинул соревнования непобеждённым. Он же возглавлял отлично вооружённую огромную армию Рубина в знаменитой победе над Сапфиром в ходе гражданской войны.
Все эти достижения приводили в трепет людей вроде меня, увлекающихся битвами и квестами Игры, но куда больше сердец игроков завоевали поступки Ястреба в ситуациях вроде кризиса мира Степей. Каждый раз в годовщину начала Игры добавлялось несколько новых миров. У Степей с самого начала всё пошло наперекосяк. Его открытие задержалось из-за неожиданных технических проблем, так что Степям не досталось славы новичков, а безлесые равнины не привлекали игроков.
Пять лет спустя в Степях жило менее десяти тысяч граждан. Игротехники решили закрыть мир, признав провалом, пока он не скатился до уровня Хаоса или Бездны. Но обитатели отвергли все предложения по переселению. Они полюбили просторы Степей и устроили серию акций протеста, пытаясь спасти свой мир.
Протесты провалились, их проигнорировали почти все новостные каналы Игры, но тут на Степи прибыл Ястреб. С собой он привёл ещё с дюжину Игроков-основателей, а блеск их бриллиантовых браслетов привлёк тьму репортёров. Тут же куча игроков подались на резидентство в Степях, и Игротехники решили не закрывать мир, а улучшить его. Они добавили ослепительные ночные сияния, стаи огненных птиц, и Степи превратились в одно из самых популярных поселений Игры.
Я могла припомнить ещё добрый десяток историй о Ястребе. Он был не просто Игроком-основателем. Он был легендой Игры. Неудивительно, что перепуганные игроки избрали его своим представителем.
И вот Ястреб стоял прямо здесь, посмеиваясь над нашими изумлёнными физиономиями.
— Мда, лучше бы я остался птицей. Вы всё равно молчите, как рыбы.
Он выдал свою фирменную насмешливую улыбку, и Натан наконец смог выдохнуть два коротких слова:
— Ух ты...
— Вы… — Я сглотнула. — Вы — мой герой всех времён и народов! Вы убили Кракена в одиночку! Вы… — Я замолчала, осознав, что выгляжу крайне глупо.
— Звучит куда помпезнее, чем было на самом деле, — ответил Ястреб. — Труднее всего измотать Кракена, чтобы добраться до его слабого места, и… Да ну, забудь. Я как раз объяснял, что наивно полагал, будто реальный мир ничуть не изменился за последние четыре столетия. — Он хмыкнул над собственной глупостью. — Этого дроида я начал контролировать двенадцать часов назад. Как только он вышел из склада Единого Закона, я понял, что мир теперь совершенно другой, чем мне помнилось. Все коридоры офиса Единого Закона были заполнены роботами, а вот из живых людей встречались только подростки-кадеты да несколько беременных женщин.
Ястреб пожал одним плечом — такой знакомый по дюжинам игровых записей жест.
— Я подумал, это вполне ожидаемо, ведь теперь каждый может присоединиться к Игре в восемнадцать лет, но меня беспокоит куча мелких физических деталей.
Он повернулся и указал на багги Натана.
— Почему на сидении лежит тёмно-синее яблоко?
— Ну, я планировал съесть его попозже, — ответил Натан.
— Это понятно, что его кто-то съест. Мне странно, что оно синее.
Мы с Натаном сконфуженно переглянулись.
— В магазине закончились все клубничные яблоки, а яблочные я не люблю, так что пришлось купить черничное, — объяснил Натан.
Ястреб удивлённо покачал головой, словно ответ только усугубил ситуацию.
— А почему в комнатах нет окон?
— Я знаю, что в Игре во всех домах есть окна, — стала пояснять я, — но в настоящем мире они не нужны. Везде стоят светильники, включающиеся от датчиков движения.
— Да, но ведь окна не только чтобы пропускать свет, — перебил Ястреб. — Они позволяют любоваться видами снаружи. У этих маленьких вагончиков, что бегают по рельсам, есть окна, так почему нет в комнатах?
Я понятия не имела, что на это ответить. Конечно, я мечтала о собственном доме с окнами на Ганимеде, ведь там в небе царил восхитительный Юпитер. Но мне ни разу не приходило в голову иметь окно в реальном мире. Моя комната не выходила ни к одной наружной стене, но даже будь возможность прорубить окно, всё, что я смогу увидеть — ровные поля, засеянные травой, пару сломанных тележек доставки да стену соседнего многоквартирного дома.
— Окна в капсулах позволяют определить место, чтобы понять: вы подъезжаете к нужной остановке или просто притормаживаете, пропуская экспресс, — сказал Натан. — А комнатам окна не нужны, они же никуда не едут.
Ястреба объяснение явно не удовлетворило.
— А почему везде такое странное зеленоватое освещение?
Мы с Натаном одновременно взглянули на потолок. Свет как свет.
Ястреб посмотрел на наши растерянные лица и вздохнул.
— Я твердил себе, что эти непонятные изменения несущественны. К тому же успокоился, услышав, что подростки-кадеты разговаривают почти теми же словами и фразами, что и во время моего входа в Игру. Была парочка сюрпризов, вроде сокращения Едзакон, но в целом речь за четыреста лет изменилась на удивление мало.
Я нахмурилась. Ястреб что, не понимал — в этом нет ничего удивительного! Мы же все дотошно копировали речь игроков с каналов Игры и записей игровых событий, особенно таких знаменитых Игроков-основателей, как сам Ястреб, чтобы приготовиться ко своему вступлению.
— Я решил, что если язык ребят остался прежним, то и жизни их почти не поменялись, — продолжал Ястреб, — но затем меня пригласили на допрос старших подростков из телохранилища. — Он страдальчески скривился. — С первой пары допросов я ушёл через минуту-другую, дети были до истерики напуганы, так что слова вымолвить не могли. Ты, Натан, вёл себя спокойнее других, но отвечал в основном “да” или “нет”, не больше. А вот ты, Джекс, была самой разговорчивой. И много что из сказанного тобой шокировало меня, например, что в школу теперь ходят только до десяти лет.
Его голос зазвучал странно уязвимо.
— Когда я вступил в Игру, дети посещали школу до восемнадцати, а многие и потом продолжали учиться. Я слышал, что школьный возраст несколько раз снижали, но думал, до пятнадцати или шестнадцати лет. А узнав, что дети в десять лет заканчивают учёбу и начинают работать, понял, как радикально изменился мир. У меня нет шансов качественно выполнить задание.
Золотые руки дроида взметнулись в беспомощном жесте.
—
