— И он только сейчас об этом говорит, — с горечью сказал Адика. — Лукас, а ты не мог упомянуть о плавучих тепловизорах до того, как мне пришлось нырять в прошлый раз? Я бы не так боялся утонуть.
Лукас проигнорировал жалобу.
— Я имею в виду, эти камеры созданы для того, чтобы запускать другие устройства. Вы довольно близко к озеру. Думаю, цель прицепила оружие с дротиками к береговым камерам безопасности. Возможно, это ружье для стрельбы транквилизаторами, которое используют ветеринары. И его настроили на огонь по движущимся мишеням.
— Кролики, — подключилась я. — У меня голова кружится, когда я провожу здесь перекличку.
— Эмбер права, — согласился Лукас. — Если бы ружье заработало раньше, парк переполняли бы отключившиеся белки и кролики. Люди, которых мы отправили раскапывать канализацию и искать доказательства, тоже попали бы под обстрел. Ружье с дротиками активировали только сейчас. Цель ждала нас!
Последнее предложение прозвучало так громко, что я поморщилась.
— Не надо так кричать, Лукас, — сказал Адика.
— Наша цель нашла способ контролировать технику на расстоянии, — вновь заговорил Лукас. — Думаю, он или она наблюдали за нами через камеры в первый раз. А когда цель увидела, что мы вернулись, то активировала ружье с дротиками. — Лукас раздраженно застонал. — Цель все время контролировала ситуацию. Она играла с нами.
— Похоже, сейчас ружье отключено, — заметил Адика. — А я хочу вытащить отсюда своих раненых. Николь, раздобудь нам медицинскую поддержку.
— Уже ожидает у ближайшего выхода, — ответила Николь.
— Форж, Кейден, со мной. Берем Илая, Рафаэля и Дирена и несем их к выходу. Потом выводим отсюда всех остальных.
Я смутно видела сцену через постоянно меняющиеся глаза. В какой-то момент я оказалась в голове Форжа, который бежал к лифту, неся на плече Илая. Приятель мечтал, чтобы Илая было так же легко нести, как меня.
— Следующей выводим Эмбер, — приказал Адика. — Команда телохранителей, доложите.
— Эмбер по-прежнему возле дерева. Оно обеспечивает частичное прикрытие. Мы окружили ее, а Калеб лег сверху, так что дротик должен пронзить его насквозь, чтобы добраться до нее.
— Я еще подумал, что она как-то глухо говорит, — заметил Адика. — Эмбер, тебя раздавили насмерть, или можешь двигаться?
— Я в норме, — ответила я.
— Калеб давит на меня, а не на Эмбер, — сказал Рофэн. — И я был бы благодарен, если бы он передвинул левую руку в менее… личное место.
— Я думал, что опираюсь на твою… — Калеб осекся. — Прости.
— Разбирайте человеческую пирамиду, хватайте Эмбер, включайте фонари и бегите к выходу, — велел Адика.
Один отчаянный рывок, и я оказалась за пределами парка. Мир вновь стал ослепительно ярким. Через несколько минут вокруг собралась вся группа, и мы направились домой. Лукас всю дорогу бубнил в мой передатчик.
— Впереди. Всегда на шаг впереди нас. В следующий раз мы не станем делать ничего столь глупого и предсказуемого, как возвращение в парк.
— В следующий раз, как бы ярко ни было освещено место, все наденут наручные фонари, — добавил Адика.
Мы выбрались из лифта в прибежище нашего отдела.
Talita 06.08.2019 21:43» Глава 23
Переводчик: lisitza
Редактор: Talita
Оформитель: LiLinochka
Я сидела на песке и смотрела на море. Противоположный берег пляжа, с его скалистыми обрывами и гнездами чаек, располагался далеко по другую сторону воды. В Улье не было больше ничего, столь же масштабного, как пляж. Потолок поднимался гораздо выше, чем в обычном парке, а берег, казалось, тянулся в обе стороны от меня куда-то в бесконечность.
Я не отводила глаз от моря и утесов. Я делала это, потому что рядом сидел Лукас, а на него смотреть не хотелось. Мы снова сцепились, отчасти потому что оба испытывали разочарование и злость после вчерашнего катастрофического возвращения в парк. Я ничего не добилась. Наша последующая дискуссия ни к чему не привела. Лукас был прав, когда сказал, что цель контролирует ситуацию и играет с нами.
— Я надеялся, что приход сюда поможет, — грустно сказал Лукас.
Я повернулась к нему.
— Чем именно? Поможет приучить меня к большим пространствам, чтобы я согласилась на выход во Внешку?
— Нет! Эмбер, ты не идешь во Внешку. Это не обсуждается. Если бы мы имели хоть малейшее представление, что эта идея так на тебя повлияет, никто бы ее и не предложил.
— Тогда прекрати об этом говорить!
Лукас вздохнул.
— Я не говорил.
— Но ты постоянно об этом думаешь.
— Я пытаюсь не думать, — преувеличенно терпеливо ответил Лукас, — но сила твоей реакции меня тревожит.
Я подняла камушек и зло швырнула его в пенные остатки последней волны.
— Знаю. Эта мысль в твоей голове даже сейчас. Она всегда там. Если не на сознательном уровне, то подсознательно ты продолжаешь ее анализировать.
— Меня же нельзя винить за то, что подсознательные уровни моего мозга…
Лукас, должно быть, осознал бессмысленность своей попытки оправдаться, поскольку не стал заканчивать фразу.
Я знала, что неразумно так нападать на Лукаса, но ничего не могла с собой поделать. Я чувствовала себя раненным зверем, которого загнали в угол и атакуют люди, обязанные меня защищать.
— Нет никаких записей, — сказала я. — Мои родители говорят, что я не выходила наружу. Значит, этого не было. Значит, я лгу.
Лукас сел прямо.
— Только не говори, будто я когда-то так думал, ничего подобного!
— Не дословно, но примерно так. Увидела в книгарне, услышала, как кто-то рассказывает о своем опыте, запуталась и решила, что это случилось со мной. Я так не поступаю, Лукас. Я не придумываю. Это действительно произошло и произошло со мной, а не с кем-то другим.
— Я верю.
— Тогда почему твоя голова продолжает анализировать?
Лукас спрятал лицо в ладони.
— Эмбер, я предложил прогуляться на пляж первого уровня, так как вчерашняя вылазка превратилась в кошмар. Всем нужен перерыв, чтобы успокоиться, и я хотел попытаться уладить все между нами. Неужели мы не можем перестать спорить?
— Мы продолжаем спорить, Лукас, потому что ты продолжаешь думать. Все время. Ты слишком много думаешь!
Я встала и стряхнула влажный песок с купальника. Мои сегодняшние телохранители сидели на почтительном расстоянии, притворяясь, будто не смотрят на меня. Адика и остальные члены ударной команды ушли дальше вдоль берега. Пока они нервно проверяли на волнах свои способности пловцов, Форж выступал инструктором. Сейчас парни устроили перерыв, и он воспользовался шансом заняться серфингом.
Форж вышел в море — и безупречно балансируя на доске и воплощая собой образчик мужской красоты, несся на волне к берегу. Я спустилась ему навстречу и зааплодировала.
Форж улыбнулся мне, сияя от удовольствия. Его голова была изумительно свободна от мыслей о мире за пределами улья. Форж не испытывал осложнений, свойственных Лукасу. Он не занимался постоянным анализом окружающего мира. Не испытывал болезненный интерес, почему я паникую при упоминании Внешки или Прасолнца. Если бы между нами возникли отношения, нам не пришлось бы
