— Этого не должно было произойти.
Он наклонил голову набок, как часто делал во время наших сеансов. Я ненавидела это, потому что он заставлял меня чувствовать себя каким-то подопытным жуком под микроскопом.
Но больше всего смущал голодный взгляд в его глазах. Он смотрел на меня так, будто теперь действительно почувствовал мой вкус и хотел большего.
Я попыталась отодвинуться, но его хватка на моей руке только усилилась.
— Все в порядке, Кэти. Мы оба в этом нуждались.
— Это не меняет того факта, что все это было абсолютно неправильно. Есть же что-то вроде клятвы Гиппократа? Разве секс с пациентками не попадает под него?
Выражение его лица потемнело.
— Ты мне угрожаешь?
— Конечно нет. Зачем мне это делать? Будет достаточно того, что я расскажу маме о случившемся. По крайней мере, тогда мне больше не придется приходить сюда.
Маркус тихо рассмеялся.
— Это не так просто, зверушка. Ты в курсе, что не предприняла ни одной попытки остановить меня? Не возразила ни единым словом. Поэтому, я советую тебе сначала расслабиться, а потом мы поговорим.
Он встал и достал бутылку воды из ящика стола, в то время как я с ужасом смотрела на него, потому что он назвал меня «зверушкой». Как он посмел сравнить меня с каким-то животным?
Я почувствовала кислый привкус на языке, и была совершенно ошеломлена этой ситуацией. Полагаю, мне уже давно следовало бежать, но прямо сейчас я не могла доверять своему телу.
Открутив крышку, он протянул мне бутылку.
— Ты слегка побледнела, выпей.
В горле действительно было сухо, поэтому я послушалась. По крайней мере, так я сказала себе. Это не имело никакого отношения к его доминирующему тону или властности, которой мне было трудно сопротивляться. Это была просто жажда.
Поставив на стол полупустую бутылку, я вдруг заметила кувшин. Как и каждую неделю, этот кувшин стоял на столе нетронутым, рядом с ним были чистые стаканы.
Бросив взгляд на бутылку, я задумалась, почему Маркус изо всех сил старался достать ее, если здесь уже была вода?
Голова закружилась, и мой желудок начал сжиматься. Попыталась поднять руку, чтобы вытереть лоб, но не смогла пошевелить ею. Дыхание начало замедлятся. Это казалось чем-то нереальным.
Даже теперь, когда я не могла повернуть голову, я заметила, как Маркус поднялся. Рядом с диваном стоял черный портфель, из которого он достал шприц, вселяя в меня страх и панику.
— Что ты делаешь? — мое произношение звучало так, будто я была очень пьяна и с трудом могла сформулировать полное предложение.
Мне хотелось ударить его. Но мои движения были неуклюжими и замедленными. Маркус так сильно схватил меня за руку, что я всхлипнула.
Сквозь густой туман, я смотрела в темные глаза Маркуса и ощутила, как игла прокалывает мою кожу, но не чувствовала боли.
— Зачем? — из последних сил задала я вопрос, когда он толкнул поршень и ввел жидкость мне в кровь.
Отложив шприц в сторону, он взял мое лицо в свои ладони. От его теплого дыхания у меня побежали мурашки по коже.
— Потому что ты моя, зверушка.
Проваливаясь в темноту, я почувствовала его поцелуй.
***
Во рту пересохло, а в горле першило. Я провела языком по губам, они ощущались, словно наждачная бумага. Невероятно хотелось пить. Что случилось? Я слишком много выпила на вечеринке? Моя голова определенно болела так, будто я действительно переборщила с алкоголем.
В попытке вспомнить, что произошло, мой череп затрещал по швам. Случайно пошевелившись, я услышала под собой скрип. В желудке все перевернулось, потому что моя кровать звучала не так.
Едва приподняв веки, меня на мгновение ослепил яркий свет. Закрыв лицо одной рукой, я мучительно простонала. В моей комнате не было таких жестоких неоновых огней, висящих на потолке. Где, черт возьми, я нахожусь? И как сюда попала?
Медленно, но уверенно, мои глаза приспособились к яркому свету, исходящему от потолка, и зрение немного прояснилось. Однако, увиденное повергло меня в шок. Поверхностно оштукатуренные стены выглядели довольно грубыми, а окон вообще не было. Если это отель, то он явно был ниже моего обычного ценового диапазона.
Повернув голову в другую сторону, я подпрыгнула, увидев Маркуса. Он сидел в большом черном кресле и улыбался мне.
— А вот и ты, зверушка.
Понятия не имею, откуда появился этот импульс, но я сразу же посмотрела вниз. К огромному облегчению, я была полностью одета. Осматривая себя дальше, заметила кожаную манжету на правой лодыжке, которая была прикреплена к массивной металлической раме кровати цепью.
Зарычав, я откинулась на подушки.
— Отлично. И каков теперь твой план? Убить меня или манипулировать, пока я не влюблюсь в тебя? Твои психологические исследования, очевидно, действительно окупились.
Маркус поднялся и подошел ближе.
— Разве ты не должна бояться? Учитывая твое положение, у тебя чертовски длинный язык, зверушка.
— Не называй меня так!
Я была напугана до смерти. Мне было безумно страшно, но я не сдамся так просто.
Маркус быстрыми шагами подошел к кровати и схватил меня за подбородок.
— Я могу называть тебя как захочу. И могу делать с тобой все, что мне вздумается. Поняла?
— Иди к черту! — я смотрела на него и ждала пощечины, удара или любого другого наказания. Но вместо этого он отпустил меня и рассмеялся.
— Ты действительно была прекрасным выбором, — довольно сказал он, и сел на край кровати.
Я отодвинулась от него настолько далеко, насколько позволяла цепь и ширина кровати. Как только я прижалась к стене, у меня больше не осталось места для маневров. Я перестала дышать, заметив следы от ногтей на штукатурке. Кровь мгновенно застыла в моих венах.
Почему меня так шокировало осознание того, что, очевидно, я не первая женщина, которую он привез сюда? И что он с ней делал, чтобы заставить царапать стену до такой степени, что остались отметины?
Маркус протянул руку и откинул мои волосы назад.
— Хочешь чего-нибудь попить?
— Может ты снова усыпишь меня?
Легкая улыбка, расплывшаяся по его привлекательному лицу, выглядела злой.
— Нет. Теперь, когда ты находишься там, где мне нужно, я хочу, чтобы ты уделяла мне все свое внимание. Ты должна быть польщена, что я вообще предложил тебе что-нибудь. Ни одна женщина до тебя не получала такого преимущества. Я всегда оставлял их голодать, пока они не оказывали мне более благоприятный прием. Кроме того, к тому времени я обычно уже занимался с ними сексом.
По моему позвоночнику пробежала дрожь потому, что он так открыто и лаконично признался, что до меня были другие женщины.
— Считаю, что слово, которое ты ищешь — это изнасилование. Когда только одна из сторон хочет заняться
